Великая Испанская революция

Шубин Александр Владленович

Конечно, логика власти и привилегий засасывала некоторых местных лидеров-анархистов, условия жизни, которые создали себе лидеры Арагонского совета, были значительно лучше, чем у крестьян Арагона в среднем. Это подрывало авторитет лидеров и облегчило впоследствии разгон этого органа [605] . Но в большинстве своем вожди анархо-синдикализма оставались пуританами.

По мнению участника коллективизации в Алосе, средний уровень жизни был таким же, как и до войны, но положение социально уязвимых слоев — значительно лучше [606] . В то же время Ф. Буркено, посетивший Арагон, считал, что «концепция нового порядка, которая осуществляется здесь, последовательно аскетична» [607] . Впрочем, содержание, выплачивавшееся в коллективах (4-12 песет в день), была в несколько раз выше, чем прежняя зарплата сельскохозяйственного рабочего. Так, например, в Альканисе платили 10 песет в день при стоимости килограмма мяса 4,5 песеты [608] .

605

Fraser R. Op. cit.

Р.392.

606

Fraser R. Op. cit. Р.360.

607

The Anarchist reader. Ed. G. Woodcock. Glasgow, 1977. Р.248.

608

Souchy Bauer A. Op. cit. P.30.

В большинстве случаев коллектив обеспечивал, как и в городе, более высокий уровень культурной жизни, нежели до коллективизации, концентрируя средства на просветительских программах. Иногда средств хватало и на модернизацию производства [609] .

И. Эренбург подводил итог своим наблюдениям о жизни коллективов Арагона: «Население, привыкшее к очень низкому уровню жизни, в большинстве не страдает от установленного режима» [610] .

609

Ibid.

610

АВП. Ф.05. Оп.16. П.119. Д.62. Л.51.

Говоря об анархистских коллективах, писатель пророчествовал: «Однако, через 2–3 месяца эти деревни ждет катастрофа» [611] . Этот прогноз, навеянный печальным опытом советской коллективизации, не сбудется.

Эренбург оценивал коллективизацию как либерал, мнение которого сформировалось по результатам коллективизации в СССР. Он не учитывал, что причиной катастрофы в советском селе было не самоуправление и коллективизм, а государственное давление и тотальное изъятие продовольствия.

611

Там же. Вообще, Эренбург — важный свидетель, потому что признает успехи испанских коллективов с большой неохотой. Он относится к модели коллективизации, предложенной анархистами, с высокомерием: «Надо, однако, сказать, что во всем этом больше невежества, нежели злой воли. Анархистов на местах можно переубедить. К сожалению, в ПСУКе мало людей, которые понимают, как надо разговаривать с анархистами» (ПСУК — испанское сокращение ОСПК). (АВП. Ф.05. Оп.16. П.119. Д.62. Л.52.).

Попытка полного обобществления собственности и ликвидации товарообмена в Арагоне столкнулись не только с трудностями в сфере обмена, но и с бригадным эгоизмом. Здесь, как и в городе, преуспевающие коллективы не хотели содержать «лодырей». По словам участника коллективизации Л. Мартина «каждая рабочая группа в конечном счете руководствовалась своим собственным интересом» [612] . Конкуренция внутри коллективов дополнялась конкуренцией между ними. Началось расслоение коллективов на преуспевающие и беднеющие. Но рыночные отношения, сохранявшиеся в коллективизированном секторе в тех или иных формах, всегда ограничивались и регулировались.

612

Fraser R. Op. cit. Р.355.

* * *

Работа коллективов Арагона координировалась Арагонским советом и Федерацией коллективов Арагона, в которую входило 24 кантональных федерации, 275 селений и 141430 человек [613] . Арагонский совет направляет коммунам удобрения и семена (хотя и немного [614] ). В Арагоне анархистская модель предполагала наличие экономического центра, выполняющего роль социального государства.

Федерация располагала фондом продуктов, осуществляла связь с рынками, регулировала перетоки рабочей силы в случае возникновения ее излишков и недостатка, организовывала инновационный процесс и рациональное землепользование, вела культурно-просветительскую работу [615] . Кантональные федерации поддерживали связи с промышленностью без торговых посредников. Крестьянские федерации и Арагонский совет вели самостоятельные внешнеторговые операции — например, торговали шафраном [616] .

613

Leval G. Op. cit. P.83.

614

РГВА. Ф.35082. Оп.1. Д.304. Л.8–9.

615

Leval G. Op. cit. Р. 84–85, 87.

616

Листер Э. Указ. соч. С.177.

Крестьянским и профсоюзным организациям пришлось разрешать множество противоречий и конфликтов. Во-первых, между коллективами, частниками и государственными органами, которые за пределами Арагона по инициативе коммунистов уже с октября 1936 г. вставали на сторону единоличников и кулачества («неправомерно» экспроприированных). Во-первых, между производителями продовольствия и структурами сбыта, вынужденными учитывать интересы не только селян, но и горожан, не говоря уже о потребностях фронта. В-третьих, между экстремистами анархо-коммунизма и крестьянской массой, стремящейся к более мягкой коллективизации.

14-15 февраля 1937 г. в Каспе был проведен конгресс Федерации коллективов. В нем приняли участие 600 делегатов от 300

тысяч членов из 500 коллективов [617] . «Это была значительная цифра, если учесть, что все население республиканского сектора Арагона составляло 500 тысяч человек [618] . Фактически конгресс, на котором была основана Федерация коллективов Арагона, представлял большинство населения региона», — считает В. Дамье [619] .

617

Как мы видим, эти официальные данные различаются с цифрами, которые привел Г. Леваль. Это можно объяснить как некоторым «ростом рядов» в конце 1936–1937 гг., так и бесконтрольными «приписками».

618

По другим данным — миллион (РГВА. Ф.35082. Оп.1. Д.304. Л.7.).

619

Концепция либертарного коммунизма. С.3.

В ноябре 1937 г. была создана Национальная федерация коллективов, призванная координировать движение в масштабах всей Испании. Экономическое значение работы коллективизированного сектора для Испанской республики было очень велико. Коллективы производили около половины зерна, поступавшего в города Испании и на экспорт [620] .

Советский наблюдатель, критически настроенный в отношении системы коллективов, утверждал: «Раньше крестьянство находилось в плену у посредников. В настоящее время роль посредников взяли на себя деревенские комитеты контроля СНТ и отчасти УХТ, к которым крестьянство относится также враждебно, как и к старым посредникам» [621] . Если бы враждебность была действительно такой же, то деревня была бы охвачена восстаниями против НКТ и ВСТ (испанские сокращения — СНТ и УХТ), как она восставала против системы, существовавшей до 1936 г. Этого не было. Несмотря на свою тенденциозность, критик указал на важную черту системы снабжения — организации профсоюзов заняли нишу, которую раньше занимали торговцы. Впрочем, это явление, как бы его ни оценивать, не было всеобщим. Член валенсийского провинциального комитета Федерации работников земли возмущался: «Громадное большинство посредников в деревне — это мелкие собственники, которым так помогает декрет 7 октября, они являются врагами прогресса и республики» [622] . Имеется в виду принятый по инициативе коммунистов аграрный закон, который признал коллективизацию, но гарантировал и права частных собственников, которые не вошли в коллективы.

620

Leval G. Op. cit. P. 155–156.

621

АВП. Ф.05. Оп.17. П.131. Д.49. Л.12.

622

«Adelante». 18.3.1937. АВП. Ф.97. Оп. 14. П.3. Д.5. Л.12.

Город не мог удовлетворить запросы деревни в условиях войны, что делало неизбежным нарастание недовольства. Однако, в отличие от советской истории 1918–1933 гг., это не привело к существенным массовым выступлениям крестьян против анархистов, за исключением трех инцидентов (во всяком случае, только о них стало известно советскому консульству). В двух селах в результате крестьянских волнений и убийств анархистов коллективы были распущены [623] . Наибольшую известность приобрел третий инцидент — в феврале 1937 г. в небольшом селении Фатарелья между мелкими собственниками и анархистами произошло столкновение, крестьяне обезоружили анархо-радикалов, после чего анархисты прислали подкрепление и подавили сопротивление [624] . В результате этих событий шокированными оказались сами анархисты, НКТ и ФАИ прикладывали теперь усилия к тому, чтобы ничего подобного не повторилось (и это им удалось).

623

АВП. Ф.05. Оп.17. П.131. Д.49. Л.11.

624

РГВА. Ф.35082. Оп.1. Д.292. Л.7.

Эти события «по полной» использовались противниками анархистов для их компрометации. И. Эренбург иронизировал, что селение теперь называют «ФАИтарелия» [625] . Однако исключительность событий показательна. В заявлении по итогам Фатарельи 19 марта ФАИ выступила за свободный выбор формы землепользования, хотя и выразила уверенность, что при этом коллективизация будет преобладать [626] .

Другим важным конфликтом стало «апельсиновое дело» [627] . НКТ и ВСТ создали в Леванте совет сельскохозяйственного экспорта и подготовили к вывозу за рубеж урожай, но из-за неблагоприятной международной конъюнктуры не смогла его продать. Когда апельсины, подготовленные на экспорт, начали гнить, правительство вмешалось. С согласия министра Х. Лопеса в начале 1937 г. был установлен правительственный контроль над внешней торговлей коллективов. Но крестьяне левантийских деревень Тульера, Альфара, Хатива и др. не желали упускать из своих рук экспортную продукцию и не допускали к ней правительственную комиссию. Правительство направило в район Кальера войска, им навстречу выдвинулась анархистская «Железная колонна». Произошли вооруженные столкновения, был провозглашен «фронт Виланеса». Конфликты произошли также в районах Сьюдад-Реаль и Альбасете.

625

АВП. Ф.05. Оп.17. П.131. Д.50. Л.5.

626

Там же. Л.21.

627

Там же. Д.49. Л.12.