Великая надежда
Шрифт:
— Арестанты, — сказала Эллен, — бедные арестанты. Они не могут себя найти, смертельный враг держит их под арестом, они сами себя держат под замком. Они в союзе с дьяволом, но понятия об этом не имеют, их крылья сломаны. — Она перевела дух. — Заводы, изготовляющие секретное оружие, но у них нет туда пропуска, они висят на воротах и хлопают крыльями. У них сломаны крылья!
Биби притихла.
— Мы должны им помочь, — сказала Эллен. — Мы их освободим.
— Освободим, — повторила
— Я это уже довольно давно спрашиваю, — проворчал полковник, — и скоро у меня лопнет терпение.
— Ты не можешь это объяснить? — спросила Биби.
— Объяснить? — с негодованием воскликнула Эллен и отбросила волосы со лба. — Много ли можно объяснить? — Малышка боязливо вцепилась ей в руку. Эллен вырвала руку. От ее лица в низкой караулке повеяло жаром.
— Почему вы переломали себе крылья и обменяли их на сапоги? Через границу надо идти босиком, эту страну нельзя захватить. Победит тот, кто сдастся. Небо уже в дороге, — сказала она, — но вы его удерживаете силой. Слишком много флагштоков в воздухе. Ваши крылья сломаны.
— Крылья… — сказал полковник. — О каких крыльях идет речь?
— Все о тех же самых, — сказала Эллен. — Все войска на границах. Нужно было стянуть войска с краев, в середине никого нет.
— Ты говоришь о военных тайнах? — насмешливо спросил полковник.
— О военных тайнах? — засмеялась Эллен. — Нет, бывают тайны, бывают военные, а военных тайн не бывает.
— Мы найдем против тебя улики, — заявил полковник.
— Огонь проголодался, — спокойно возразила Эллен.
Жар, потрескивая, опустился в маленькую железную печь.
— Чайник слишком полный, — испуганно крикнул толстый полицейский.
— Все слишком полное — только глаза ваши остаются пустыми. Бодрствуйте, так мы учили на последнем уроке, потому что Диавол ходит, как рыкающий лев.
— Говори по порядку, — угрожающе потребовал полковник.
— В середине ничего не бывает по порядку, — ответила Эллен, — в середине все происходит одновременно.
— А я тебя теперь спрашиваю в последний раз: у тебя есть родители, братья, сестры? И с кем ты живешь? Как ты сумела пробраться в поезд с боеприпасами? Что было вначале?
— Крылья, — сказала Эллен, — и голос над водами, и много братьев и сестер, и я живу вместе со всеми.
— Да, — рассеянно сказала Биби, — это правда, однажды мы все вместе убежали в Египет.
— В Египет? — переспросил полковник. — Но поезд, которым ты хотела ехать, направлялся не в Египет.
— Названия, — пренебрежительно сказала Эллен, — Египет или Польша.
— Где твоя бабушка?
— В середину, — продолжала Эллен, не давая себя перебить. — Поэтому я забралась в поезд.
— Вслед мертвецам? — сказал полковник.
— Прочь от мертвецов, — запальчиво крикнула Эллен, — прочь от серых буйволов, прочь от заспанных. Имена и адреса — ведь это же не все!
— Возьми меня с собой, — сказала Биби и вцепилась в нее, — пожалуйста, возьми меня с собой! — По ее лицу текли слезы.
Среди полицейских возник шепот, нарастающее умоляющее урчание, и это напоминало ветер, дующий с гор, и прилив, набегающий на серый песок. Ядовито-зеленые мундиры тихо заколыхались.
— Я не могу тебя взять с собой, — сказала Эллен и задумчиво посмотрела на малышку, — но я знаю кое-что получше: пусти меня вместо себя.
Снова пробежал ветер между робкими кронами, снова прилив стал вымывать золото из песка.
— Пусти меня вместо себя! — нетерпеливо сказала Эллен.
— Нет, — сказала Биби, вытерла кулаками слезы со щек и вытянула обе руки, словно только что проснулась, — нет, я хочу идти, я хочу идти одна. Туда, где Курт и где у буйволов есть лица. — Она оправила на себе пальто и нетерпеливо подняла лицо. — Иди за мной, если хочешь.
Огни метались по кругу.
— Возьми меня с собой, — ухмыльнулся полицейский у дверей.
— Возьми его с собой, — сказала Эллен, — хоть немножко возьми его с собой. Проводи его к твоему поезду!
— Пойдемте, — сказала Биби полицейскому.
— Идите! — крикнул полковник. — Идите!
В стене что-то затрещало. Кирпичи под штукатуркой ударились друг в друга. Движение среди полицейских в сторону открытой двери усилилось, словно их против их воли теснили к невидимой границе вслед арестованному ребенку.
Молча и испуганно стояла Эллен в тусклом свете лампы. Полковник загораживал спиной дверь. «Вы все имеете возможность попасть на фронт». Он вытер со лба пот. «Путь к смерти открыт нам всем».
— Нет, — крикнула Эллен, — это к жизни путь открыт, и вам нельзя умирать, пока вы не родитесь! — Она вскочила на ближайшее кресло. — Где середина? Где середина? Военным поездом или самолетом? Год ехать или сто лет? — Она отбросила со лба волосы и задумалась. — Каждый едет по-своему, и рано или поздно вам придется туда отправиться. Прислушайтесь, откуда зовут, туда вы и призваны. Зовут из вас самих, из самой середины. Отпустите себя на свободу! — Она соскочила с кресла. — Отпустите себя на свободу, отпустите себя на свободу!