Великая Отечественная на Черном море. часть 2

Никольский Борис Витальевич

Потери личного состава частей СОРа за 29 июня только по данным Приморской армии составили 1470 ранеными и 760 человек убитыми. В целом из-за потери связи и указанных причин эти потери в войсках не поддавались учету. Отдельные дивизии и бригады потеряли убитыми и ранеными до 90% личного состава. В то же время в это число входили и отколовшиеся в результате окружений, прорывов фронта на различных участках группы, подразделения и одиночки от своих частей.

Как уже отмечалось, в 18.50 30 июня начальник штаба Приморской армии Крылов передал по телефону исполняющему обязанности коменданта 4-го сектора майору Какурину занять оборону на рубеже хут.

Пятницкого – бухта Стрелецкая войсками 4-го сектора. В последнем приказе командующего армией на 21.30 того же вечера слобода Рудольфова не значилась и рубеж обороны переносился на истоки бухты Стрелецкой.

К тому времени войска сектора занимали оборону в городе от железнодорожной станции Панорама – слобода Рудольфова. Дошел ли последний приказ командующего армией до всех частей и подразделений в условиях потери связи и как фактически и где они заняли оборону, какими наличными силами и с каким вооружением этот вопрос требует дальнейшего изучения. Как бы то ни было, но по сведениям Отчета по обороне Севастополя, «в 4.30 1 июля рубеж обороны согласно приказу был занят всеми указанными частями».

На этом рубеже, по утверждению Моргунова, сражались малочисленные остатки 25-й, 386-й стрелковых дивизий, 79-й и 138 стрелковых бригад, а также подразделений, штабных групп, остатков 95-й и 345-й стрелковых дивизий, влитых в другие части, и ряд мелких подразделений, лишившихся своего командования. Теперь все эти части составляли передовую группу войск прикрытия района эвакуации, хотя в этом последнем приказе командующего дальнейшей задачи по обороне не были поставлены. Фактически, как это следует из воспоминаний Пазникова, части сектора должны были отойти к концу дня 1 июля к 35-й береговой батарее, что практически и было ими сделано.

Получение приказа о смене командования армии и переходе остатков армейской группировки в «группу войск генерала Новикова» вечером 30 июня подтверждает комиссар 386-й дивизии Володченков, остатки дивизии которого приводили в это время себя в порядок в балке у железнодорожной станци.

Ночью войска покидали город и на его окраинах вливались в общий поток грузовых и легковых автомашин, немногочисленной техники, групп людей и одиночек. Часть войсковых подразделений переходила на новые позиции, другие следовали к бухтам и Херсонесскому полуострову. В этом потоке военных шли и многочисленные жители города с вещами в надежде эвакуироваться, хотя официально эвакуация не объявлялась.

Мы уже вели речь о том, что в последние числа июня немецкая авиация подвергла город массированным бомбардировкам. Участники обороны и оставшиеся в живых жители города свидетельствуют о том, что именно в ходе этих налетов город был превращен в груду развалин. Спрашивается, зачем это было делать в те дни, когда судьба Севастополя, по сути, была предрешена? Очень похоже, что у Манштейна и его ближайшего окружения уже не выдерживали нервы.

«Город представлял собой сплошные развалины. Завалы на улицах, трупы людей и лошадей, жара и невыносимый трупный запах от сотен и тысяч погибших людей» – написал капитан В.Л. Смуриков.

Обстановку во время отхода наших частей из города вспоминает командир 553-й батареи 55-го дивизиона 110-го зенитного артполка ПВО ЧФ старший лейтенант Г.А. Воловик: «Все наши орудия были разбиты в боях или вышли из строя из-за сильного износа. Поэтому мы, как пехотинцы, вечером 30 июня держали оборону в районе Панорамы в сторону железнодорожного вокзала. Ночью неожиданно нас срочно отозвали на КП полка. Мой командир майор Ф.П. Буряченко сказал мне, что немцы прорываются со стороны Балаклавы,

стремясь отрезать город и части в нем. Получен приказ отходить на мыс Херсонес. Нашу колонну – остатки 110-го ЗАП, примерно 160 человек, возглавляли командир полка полковник В.А. Матвеев и комиссар полка батальонный комиссар Н.Г. Ковзель. Когда мы вышли на окраину города, я смог увидеть, как впереди нас, так и позади организованно двигались колонны войск. На всем пути движения немцы вели беспорядочный обстрел дороги артиллерией. Мы потерь не имели. К рассвету прибыли на место, на огневую позицию 551-й батареи нашего 55-го артдивизиона, которая прикрывала огнем своих орудий Херсонесский аэродром. Мы заняли оборону между 35-й батареей и маяком примерно, посередине и в 30-40 метрах от берега Черного моря».

Обратите внимание на эту информацию. Чтобы как-то объяснить войскам причину оставления позиций на тыловом рубеже, проходящем в пределах города, использовалась дезинформация о том, что «…немцы прорываются со стороны Балаклавы». Следом за отводом войск северо-западного (городского) участка тылового рубежа, пришлось отходить войскам Балаклавского участка 1-го сектора обороны. Эти действия командования СОР вполне можно расценивать как целенаправленное «сворачивание» оборонительных боев на тыловом рубеже, с перспективой уплотнения и усиления войск на рубеже «прикрытия эвакуации».

Что же представлял собой неведомый для большинства защитников Севастополя Херсонесский полуостров, куда или в каком направлении давались команды отходить? Херсонесский полуостров является самой южной частью Крымского полуострова. С трех сторон его омывает Черное море. В самой западной части его на мысе Херсонес стоит одноименный с мысом Херсонесский маяк высотой 59 метров в виде круглой, слабоконической кверху башни. Большая часть полуострова ровная. На нем расположен Херсонесский аэродром. Высота берега у маяка 3-4 метра над уровнем. У основания полуострова возвышенность, выступающая в сторону моря плоским мысом длиной до 400 метров и высоким почти 40-метровым крутым, обрывистым берегом. Справа и слева от этой возвышенности имеются ложбины.

На самой верхней части возвышенности расположена 35-я береговая батарея, первая башня которой находится от берега примерно в 40 метрах. Слева от выступа берега расположена бухта с местным названием Голубая и не установленным названием Ново-Казачья, справа от выступа берега находится Херсонесская бухта. Между берегом 35-й батареи и истоками бухты Казачьей расположен перешеек шириной примерно в 600 метров. У прибрежных скал Голубой бухты напротив 35-й батареи в июне 1942 года бойцами 95-го строительного батальона флота по проекту военного инженера А. Татаринова был построен рейдовый причал консольного типа длиной 70 п. м. Из общей длины 40 п. м с шириной настила 3,5 метра, который крепился на балках к скале, протянувшейся от берега в море и подобно карнизу, нависал над водой. Остальные 30 п. м причала из-за нехватки материалов и времени сделали в виде висячего настила на тросах, торец которого упирался в большую скалу. Остаток этой скалы с куском вертикально торчащего рельса и поныне виден с берега.

Вернемся к событиям вечера 30-го июня. Командиры оперативного отдела штаба СОРа, остававшиеся на ФКП в южной бухте, выехали на 35-ю батарею для эвакуации. Последним покинули ФКП начальник штаба СОРа капитан 1 ранга А.Г. Васильев, капитан 3 ранга Ильичев и комиссар штаба полковой комиссар А. Штейнберг.

Приводимые ниже воспоминания военно-морского коменданта порта Севастополь старшего лейтенанта Линчика отчасти дают описание ночного Севастополя и одного из эпизодов организационной деятельности командования СОРа перед эвакуацией: