Великая судьба
Шрифт:
Однажды с караваном приехал сын Максаржава Сандуйсу-рэн. Он рассказал о домашних новостях, а потом добавил:
— По дороге сюда я зашел погреться в один аил в окрестностях Хадасы. Это была юрта костоправа по имени Гава-лама. Встретил там одну женщину, и она сказала, что знает тебя, отец.
— Откуда она знает меня? Что за чепуха? — удивился Максаржав.
Сандуйсурэн молча пожал плечами.
— Как зовут эту женщину? — быстро спросил Того.
— Не помню... Какое-то длинное имя.
— А больше она тебя ни о ком не спрашивала?
—
— И что ты ответил?
— Что не слыхал про такого.
— Как же ты не слыхал? Да это ведь я!
— Но вас же зовут Бого.
— Эх, беда... И что же... Где теперь эта женщина?
— Ее пет, уехала.
— Ну ладно, — сказал Того. — А куда она уехала, ты не знаешь?
— Нет, — ответил Сандуйсурэн.
— Значит, она жива, Бого! Ты поедешь ее искать? — спросил Максаржав.
— Нет! Я и так уже много времени потратил на эти поиски...
Сандуйсурэн вскоре отправился в обратный путь. Того попросил его заехать к костоправу и, если эта женщина там, передать ей, что он, Того, живет у его отца, что он одинок, — больше ничего.
Товарищи по совместному походу часто заходили к Максаржаву выпить архи, поговорить.
— Ходят слухи, будто всюду теперь открывают школы.
— Да это все болтовня!
— Недавно я слышал новость: люди научились разговаривать друг с другом но проводу.
— Говорят, мы теперь сами будем засевать земли, которыми прежде владели китайцы.
— А вы не слышали о том несчастном старике? Об Эрэнцэн-Буя... — спросил Того. — Что с ним стало? Ведь это он спас мне жизнь!
— Говорили, что он умер. Будто бы упал в воду и утонул.
— Послушайте, пойдем в дом Га-гуна играть в кости, — предложил один из мужчин.
— А знаете, что я слышал? — сказал другой. — Хужирбуланцы бунтуют, недовольны порядками.
— Их очень плохо кормят, — отозвался Максаржав, вынимая кости и дощечку для игры.
— Есть там у них один бездельник по имени Сухэ, это он всех перебаламутил!
— Почему же бездельник? — возразил Максаржав. — Говорят, в этом полку цирикам дают протухшее мясо. Вот они и недовольны порядками. Не может быть хорошим командиром тот, кто не защищает своих бойцов.
— Возможно, возможно, не знаю...
— Пошли. Наиграемся вдосталь перед походом, отведем душу, — сказал Максаржав.
Все заволновались.
— Что за поход? Опять воевать?
— Да, видно, придется.
— Куда же на этот раз?
— Идем во Внутреннюю Монголию.
— Ну, теперь-то мы с китайцами покончим! — воскликнул тот, что предлагал играть в кости.
Все ушли, и Того остался один. Убирая со стола и вытирая посуду, он размышлял: «Что мне делать? Остаться тут, когда все двинутся в поход? Ехать на запад? Нет, тот не мужчина, кто уклоняется от сражений, я поеду с моим Ма-гуном! Куда товарищи, туда и я!»
Старый
На следующий год ягнята подросли, некоторые овцы дали приплод, и у стариков уже было стадо с десяток голов и пара коней.
Однажды старик Балчин, взяв пяток овец, отправился к Га-нойону и попросил принять его. Тот велел слуге узнать, в чем дело.
— Благодаря доброте нойона я смог принять гостей, угостил на славу своих родных, — ответил старик. — Скот, что принесли мне гости в подарок, приумножился, а как гласит пословица: «За чай благодари в тот же день, за коня — через год». Вот я и привел нойону несколько овечек. Благодарен я ему, премного благодарен!
Га-нойон просил передать Балчнпу, чтобы он оставил овец и отправлялся восвояси.
— Велики добродетели нойона! — сказал Балчин и вернулся домой.
Спустя несколько дней он снова отобрал пять овец и погнал их к юрте Максаржава. Но Цэвэгмид даже слушать его не захотела.
— Мы не возьмем у вас ничего. Гони овец обратно, не обижай нас.
— Как же так? Я пригнал овец нойону, и он взял их, а вы не берете... — возмущался старик, но в глубине души он был признателен Цэвэгмид.
— Присядьте, угощайтесь, — сказала она, наливая старику чай и подвигая ему печенье и пенки.
— Ох, Цэвэгмид, совсем забыл я тебе сказать: говорят, Ма-гун стал чойжином.
— Слышала и я об этом.
— Не знаю, может, это и не так... Говорят, они идут теперь на юг. Многие в сражениях с китайцами стали героями. Наш земляк Ядам... И еще кто-то... Из головы выскочило, забывать я все стал, старый...
— Не Бого ли?
— Нет. Далха, вот кто. Так вот, рассказывают, что, возвратившись после сражения с китайцами, Ма-гун сказал: «Снимите меня с коня!» Сняли его с коня, он распахнул дэли — пули так и посыпались, не могли они пробить его тело, застряли в подкладке.
— Да правда ли это, Балчин-гуай? Кто вам рассказал?
— Старый Балчин никогда не говорит неправды. Слышал я, будто они с боями дошли до Сулипхэра и Мумянгана, а когда подошли к Долонуру, прибыл к ним от самого богдо посланец.
— Пейте чай, Балчин-гуай. Но овец своих вам все-таки придется забрать домой. Я ни за что их не возьму.
— А к нойону ходил — за пять овец и тени князя не увидел.
— Балчин-гуай, заходите к нам еще, расскажите, если что услышите о Максаржаве.
— Конечно, конечно. Ну, я пойду, а то старухе моей одной трудно с хозяйством управляться.