Великая трансформация: политические и экономические истоки нашего времени
Шрифт:
Экономический либерализм представлял собой организующий принцип общества, занятого созданием рыночной системы. Появившись на свет как простая склонность к небюрократическим методам, он вырос в настоящую веру в мирское спасение человека посредством саморегулирующегося рынка. Подобная экзальтация была результатом того, что задача, выпавшая на его долю, неожиданно оказалась гораздо более сложной и мучительной: стало ясно, что установление нового порядка повлечет за собой множество взаимосвязанных перемен, а совершенно невинным людям придется причинить неисчислимые страдания. Таким образом, апостольский пыл, охвативший адептов экономического либерализма, явился, в сущности, лишь реакцией на требования рыночной экономики, достигшей своего полного развития.
Отодвигать начало политики laissez-faire (как это часто делается) к той эпохе, когда словечко это впервые появилось во Франции, т. е. к середине XVIII в., значило бы вступать в вопиющее противоречие с историей: можно с уверенностью утверждать, что еще в течение жизни двух последующих поколений экономический либерализм представлял
Утверждать, будто подобное положение вещей и преподносилось мысленному взору Франсуа Кенэ, значило бы предаваться фантазиям. Все, чего требовали жившие в меркантилистском мире физиократы, — это свободный вывоз хлеба, который должен был увеличить доходы фермеров, арендаторов и помещиков. В остальном же их ordre naturel [57] сводился к общему принципу регулирования промышленности и сельского хозяйства всемогущим и всеведущим, по их предположению, правительством. «Максимы» Кенэ и должны были, по мысли их автора, дать подобному правительству «точки обзора», необходимые для того, чтобы, опираясь на статистические данные, которые он вызвался представлять регулярно, реализовать в сфере практической политики положения его «Таблиц». Что же касается идеи саморегулирующейся системы рынков, то она ему даже в голову не приходила.
57
Естественный порядок вещей (фр.).
В Англии принцип laissez-faire также понимали довольно узко: он означал свободу от административного регулирования в производстве и не распространялся на торговлю. Хлопкопрядильные мануфактуры, чудо того времени, прежде игравшие незначительную роль, успели превратиться в ведущую экспортную отрасль страны — тем не менее в Англии по-прежнему действовал специальный статут, возбранявший ввоз набивных бумажных тканей. Вопреки традиционной монополии внутреннего рынка экспорт коленкора и муслина поощрялся правительственными премиями. Протекционистские принципы укоренились так глубоко, что хозяева манчестерских бумагопрядилен потребовали в 1800 г. наложить запрет на вывоз пряжи, хотя ясно понимали, что для них это означает прямой коммерческий ущерб. Штрафные санкции за вывоз станков, используемых в хлопчатобумажном производстве, Акт 1791 г. распространил на экспорт образцов технических инструкций. Фритредерские истоки хлопчатобумажной промышленности — не более чем миф. Промышленность хотела только одного — свободы от регулирования в сфере производства; свободу в сфере обмена все еще считали опасной.
Кто-то может подумать, что свобода производства должна была естественным образом распространиться из чисто технологической области в сферу найма рабочих рук. Между тем свободы труда Манчестер начал требовать сравнительно поздно. Хлопчатобумажная промышленность никогда не регулировалась Статутом о ремесленниках, а значит, ее не стесняли ни ежегодные установления властями размеров заработной платы, ни правила ученичества. С другой стороны, прежнее законодательство о бедных, на которое так яростно нападали позднейшие либералы, являлось весьма выгодным для фабрикантов: оно не только обеспечивало их приходскими учениками, но позволяло также избавляться от всякой ответственности за судьбу уволенных работников, перекладывая таким образом значительную часть финансового бремени безработицы на общество. Даже Спинхемленд не вызывал у них поначалу никаких возражений: пока моральный эффект системы вспомоществований не привел к падению производительной способности рабочего, хозяева хлопкопрядильных фабрик вполне могли считать семейные пособия удобным подспорьем в деле содержания резервной армии труда, крайне необходимой им ввиду громадных колебаний торговой конъюнктуры. В эпоху, когда срок найма в сельском хозяйстве все еще равнялся одному году, было чрезвычайно важно располагать подобным резервом мобильной рабочей силы в периоды промышленного подъема. Отсюда — резкие нападки фабрикантов на Акт об оседлости, ограничивавший физическую мобильность работника. Однако лишь в 1795 г. акт этот был отменен — причем вовсе не для того, чтобы ослабить патерналистские тенденции в законодательстве о бедных; напротив, они стали еще сильнее. Пауперизм по-прежнему внушал тревогу главным образом помещикам и сельским жителям, и даже такие суровые критики Спинхемленда, как Берк, Бентам и Мальтус, рассматривали себя скорее как глашатаев разумных административных принципов применительно к деревне, нежели представителей промышленного прогресса.
Только в 1830-е гг. экономический либерализм загорелся энтузиазмом крестоносного движения, a laissez-faire стал символом воинствующей веры. Класс фабрикантов решительно требовал реформы законодательства о бедных, поскольку оно препятствовало формированию промышленного рабочего класса, доходы которого зависели бы от результатов труда. Степень риска, связанного с созданием свободного рынка труда, как и мера несчастий, на которые обрекались жертвы прогресса, стали теперь вполне очевидными. Соответственно к началу 1830-х гг. с ясностью обнаруживается резкая перемена в настроениях. Перепечатанная в 1817 г. «Диссертация» Таунсенда содержала предисловие, где восхвалялась
58
Webb S. and В. Op. cit.
Ту же бешеную энергию экономический либерализм, прежде замкнутый в области академических интересов, развил и в двух других сферах промышленной организации — в торговле и в денежном обращении. И в том, и в другом случае, когда тщетность любых мер, кроме самых радикальных, стала очевидной, laissez-faire превратился в исповедуемое с фанатическим пылом вероучение.
Впервые валютная проблема дошла до сознания англичан через общий рост стоимости жизни. В 1790–1815 гг. цены удвоились, реальная заработная плата снизилась, а бизнес понес ущерб из-за резкого сокращения внешней торговли. Однако в один из догматов экономического либерализма твердая валюта превратилась лишь после паники 1825 г., т. е. только тогда, когда рикардианские принципы столь глубоко проникли в умы как политиков, так и бизнесменов, что «стандарт» стали поддерживать, несмотря на громадное количество финансовых жертв. Так родилась непоколебимая вера в автоматически действующий рулевой механизм золотого стандарта; вера, без которой корабль рыночной системы не смог бы отчалить от берега.
Принятие принципа свободы международной торговли также требовало самого настоящего акта веры, ибо вытекавшие из него последствия поражали своей нелепостью. Принцип этот означал, что в снабжении продовольствием Англия будет зависеть от заморских источников; что она, если потребуется, пожертвует собственным сельским хозяйством и начнет жить совершенно по-новому, превратившись в неотъемлемую часть некоего, весьма смутно мыслившегося, единого мирового организма; что это планетарное сообщество должно быть мирным — в противном случае мощный флот должен будет сделать его безопасным для Великобритании; и что английской нации предстоит мужественно принять перспективу непрерывных промышленных потрясений — в твердой вере в свои великие таланты в области науки и производства. Считалось, что стоит только сделать так, чтобы хлеб мог свободно поступать в Англию со всего мира, и ее, Англии, фабрики, продавая товары по более низким ценам, одолеют в конкурентной борьбе весь мир. И здесь степень необходимой решимости определялась масштабом задачи и громадностью риска, связанного с полным и безусловным принятием указанного принципа. Впрочем, ничего другого и не оставалось: частичное его принятие означало бы неизбежный крах.
Мы не до конца понимаем утопические истоки догмы laissez-faire, пока рассматриваем их в отдельности. Описанные нами три принципа — конкурентный рынок труда, автоматически действующий золотой стандарт и свобода международной торговли — составляли единое целое. Жертвы, необходимые для реализации любого из них, оказывались бессмысленными, чтобы не сказать хуже, если две другие цели оставались недостигнутыми. Все или ничего — вопрос стоял именно так.
Всякому было ясно, что, к примеру, золотой стандарт означает угрозу катастрофической дефляции и, возможно, фатального недостатка денег в условиях паники. А значит, промышленник мог рассчитывать на прибыль лишь при уверенности в росте производства товаров, цены на которые покрывали бы издержки (иначе говоря, лишь в том случае, если заработная плата снижается, по крайней мере, пропорционально общему падению цен, делая таким образом возможным эксплуатацию непрерывно расширяющегося мирового рынка). А потому Билль против хлебных законов 1846 г. явился логическим следствием Банковского акта Пиля 1844 г., и оба они предполагали наличие рабочего класса, который с момента принятия Акта о реформе законодательства о бедных 1834 г. вынужден был работать не покладая рук под угрозой голода, так что заработная плата определялась ценами на хлеб. Три важнейших законодательных акта составляли связное целое.
Глобальный размах экономического либерализма становится нам теперь понятным с первого взгляда. Чтобы обеспечить работу этого колоссального механизма, требовался не более и не менее как саморегулирующийся рынок в мировом масштабе. Зависимость цены рабочей силы от наличия предельно дешевого хлеба была единственной гарантией того, что незащищенная протекционистскими барьерами промышленность не погибнет в тисках надсмотрщика, которому она добровольно подчинилась, — золота. Развитие рыночной системы в XIX в. означало одновременное распространение свободной международной торговли, конкурентного рынка труда и золотого стандарта: они были теснейшим образом взаимосвязаны. Не удивительно, что экономический либерализм превратился в секулярную религию, как только вся рискованность этого замысла стала очевидной.