Великий Дракон
Шрифт:
Но было поздно. Мы не заказывали танцев, а нас никто не спросил. Наш столик был в самом центре трибуны для приличных зрителей, и Хутер направился прямо к нам.
Он не шел, а перетекал. Блестящее, словно лакированное тело струилось в ярком свете. Тут же свет мигнул, переключился на яростную пляску разноцветных лучей, музыка сменилась грохотом современных ритмов, в котором тонули любые шумы.
Хутер кружил у нашего стола. Мне пришлось сделать над собой усилие, чтобы не отшатнуться рефлекторно, когда он качнулся всем торсом в мою сторону, как качнулась бы змея при атаке. На миг мы встретились глазами.
— Алиша,
Хутер прянул от меня, почти подполз к Йену. Тот оглядел танцора с насмешливой снисходительностью мужчины, которому нет нужды бегать голым, чтобы привлечь внимание женщин. Мелви просто отвернулась, сделав вид, что именно сейчас ей хочется бокал чего-нибудь освежающего.
Хутер прилип к Алише. Он скользил вокруг нее, как сквозняк. Нет, ну по части профессионализма ему мало равных, конечно, и наркотики тут ни при чем — они дадут энергию и отключат тормоза, но не выработают пластику. Хотя, конечно, этот черно-стеклянный взгляд просто вымораживал.
Алиша не проявляла особой заинтересованности, а Хутер буквально наизнанку выворачивался, как будто добиться от нее заказа персонального танца было целью его жизни. В конце концов он широко расставил ноги и стал отклоняться назад, назад, все тело пульсировало в такт музыке… Руки уже коснулись пола, но движение не прекратилось, Хутер сворачивался в кольцо.
Не должна мужская промежность выглядеть так, думала я. Что-то тут не в порядке. А Хутер, словно подслушал мысли, оргастически содрогнулся и развел бедра еще шире. Под яичками у него была прекрасно развитая… вагина.
Я переглянулась с Мелви. Та приподняла брови. Йен прищурился.
Хутер просунул голову снизу между ног. Тонкие губы разошлись в улыбке. Показались зубы. Ряд острых треугольных зубов, заточенных, как иглы. Секунда — и он перекатился, поднялся на ноги, метнулся за спину Алише и вырос над ней, как птица войны. Широко и плавно развел руки-крылья… Ща сцапает.
В его руке что-то блеснуло.
Я нырнула под стол вперед ногами, выбила стул из-под Алиши. Она грохнулась на пол, Хутер, чтобы удержать равновесие, качнулся, на миг оперся о стол. Алиша ловко перекатилась, вскочила и, не раздумывая, приняла вполне недвусмысленную боевую стойку. И тогда Хутер бросился к сцене. Длинными плавными прыжками.
Музыка внезапно стихла. И в этой тишине под потолком сухо щелкнул выстрел.
Хутер упал лицом вперед, не добежав до сцены полуметра.
Сначала неуверенно, а затем истерично завизжали женщины в зале.
Мы сидели в гостиной на первом этаже Детского Дома. Втроем — Йен еще не вернулся из эдинбургского бюро, помогая коллегам.
Мелви меланхолично раскладывала карты на маленьком столике. Бокал бренди в руке Алиши был единственным признаком испорченного вечера. Впрочем, она не отпила из него ни глотка. А меня куда больше занимал доклад Санты.
Удивительно, но мы ни капельки не волновались.
Собственно, чему удивляться? Можно подумать, мы труп впервые в жизни увидели. Да и умышленное убийство для нас не в новинку, хотя лучше бы их было поменьше. Когда в зале поднялся ор и визг, Йен вскочил и понесся — то ли ловить стрелка, то ли еще куда. Мы же только переместились под разные столы,
— Агент Вера Харрис, — представилась немолодая суровая женщина, когда мы вошли в ее кабинет. — Вызов адвоката, кофе? Сожалею, что не имею права предложить ничего крепче. Понимаю, что вам пришлось нелегко. Когда вы ответите на мои вопросы, вам будет оказана психологическая помощь.
— Агент Харрис, — Алиша села и огляделась, — нам помощь не нужна, а вот остальным свидетелям придется весьма кстати. Без адвокатов тоже обойдемся, это всего лишь первичный опрос, если у вас возникнут дополнительные вопросы, тогда, возможно, условимся и об адвокате. Но мы были бы признательны, если бы вы… — Алиша сделала паузу. — У одной из нас маленький ребенок, вторая на третьем месяце беременности.
— Уверены, что помощь не нужна? — уточнила Харрис и перевела взгляд на свой рабочий монитор, где уже открылись наши досье. — A-а, ну ясно. Действительно не нужна.
Вообще-то каждый имеет право давать в публичном досье ту инфу о себе, какую считает нужным. Вы там можете представиться хоть Винни-Пухом, поэтом с опилками в голове, или Железным Джоном, странствующим дровосеком — некоторые так и делают. В моем досье информации было мало: Делла Берг, ассистент инквизитора, год и место рождения, номер медицинской страховки, водительского удостоверения и пилотских прав. Ровно столько инфы, чтобы не выглядеть подозрительно. Никаких данных о семейном положении, образовании и службе в армии, — ни о чем, что могло бы охарактеризовать меня как личность. Но в полном досье, разумеется, было все. И федералы имели доступ именно к нему.
Вера Харрис критически изучила сначала наши досье, потом наши лица. Две разведчицы и инквизитор второго класса со «всемирной» лицензией молча ждали, пока агент соберется с мыслями и выстроит новую схему допроса свидетелей. Это к простым людям надо подходить осторожно, особенно если они в шоке. А с нами можно не церемониться.
— Что вы делали в том клубе?
— Смотрели стриптиз-шоу Хутера, — ответила Алиша. — Инициатором была я.
— Не совсем обычный способ провести вечер с друзьями. Почему именно это шоу?
— Я в некотором смысле поклонник Хутера. Была. Даже если бы не сегодняшнее несчастье, вряд ли бы мне захотелось видеть это… существо еще раз.
— То есть вы бывали раньше на его представлении?
— Да, на многих.
— Хутер никогда не спускался в зрительный зал. За исключением сегодняшнего вечера. И подошел он именно к вашему столику. Почему?
— Агент Харрис, полагаю, вы это выясните быстрей нас, — ответила Алиша. — Мы не заказывали персональный танец. Если вам это поможет, могу сообщить, что столик мы тоже не заказывали. Мы приехали в клуб буквально перед самым началом шоу, в надежде, что менеджер правильно нас классифицирует и отыщет достаточно приличные места. Нас проводили именно к этому столу. Я немного удивилась, потому что это лучшее место в зале. Обычно его заказывают первым, за сутки или двое. Но стол был свободен.