Великий врачеватель
Шрифт:
Идя на прием, Хусайн обдумывал, как начать разговор. Надо было сразу убедить везира, что перед ним не случайно заброшенный судьбой юноша, а человек, глубоко знающий законодательство, образованный в других науках и не имеющий никаких дурных намерений, наоборот — желающий приносить только пользу везиру и хорезмшаху Али ибн-Мамуну.
От первых фраз зависело многое. Например, если Хусайна возьмут на службу, то ведь положат и жалованье. А если на службу не возьмут, то, естественно, жалованья ждать неоткуда. А деньги кончались…
Говорить придуманные
— Удивительное лечение эмира Нуха ибн-Мансура. Ну как же, это только незнающие люди считают Хорезм окраиной мусульманского мира. Мы узнаем новости часто раньше других. Двадцать томов разъяснений к фикху для ал-Барки. Говорят, благодаря им ал-Барки стал лучшим законоведом в Бухаре. Только жаль, что читает он их в одиночку и никого к этим книгам не допускает. А так полезно было бы размножить их…
Вероятно, везир переписывался с ал-Барки или с его знакомыми.
Везир пригласил Хусайна на собрание ученых.
— Это собрание удостаивает посещением сам хорезмшах, и ему будет интересно послушать рассуждение образованнейшего, человека.
А главное — везир назначил Хусайну жалованье.
Он сказал, что не станет обременять Хусайна должностью. Пусть Хусайн занимается науками. И везир надеется, что своими открытиями Хусайн прославит и Хорезм, и двор хорезмшаха.
Жалованье было даже больше, чем ожидал Хусайн. Хусайн с трудом удержал радостную улыбку, когда везир ас-Сухайли назвал сумму. Но, видимо, все-таки лицо Хусайна выдало многое, потому что везир тут же, как бы между прочим, позвал писца, продиктовал ему и протянул бумагу Хусайну.
— Деньги можно получить сегодня.
Хусайн почти бежал по улице, так ему было радостно. Он тут же решил снять дом для семьи и написать письмо брату Махмуду, чтобы тот распродал имущество, собрал мать, слуг и отправлялся сюда, в Гургандж.
На ученое собрание сошлись люди разных возрастов. О некоторых Хусайн слышал раньше. Пришел Абу-ал Хайр Хуммар — известный врач. Пришел главный судья — кади. Судья поздоровался со всеми уважительно, но ни разу не улыбнулся. Он хмуро сел на свое место и сидел молча. Среди всех выделялся красивый юноша в очень дорогой одежде из египетского шелка. Везир ас- Сухайли шепнул Хусайну, что это Абу Наср Аррак, племянник хорезмшаха, талантливый математик.
Везир подвел Хусайна к Арраку и проговорил:
— Разреши, Абу Наср, представить тебе этого молодого человека, Абу Али ибн-Сину, о чьих способностях в деле врачевания давно уже ходит слава.
Аррак удивился:
— Оказывается, ты врач, — сказал он Хусайну. — А я подумал, что наш везир привел еще одного факиха.
— Абу Али образован в фикхе не менее, чем в медицине, — сказал везир.
— А в математике? — спросил Аррак. И начал говорить Хусайну о математической работе Бируни.
А когда Хусайн сказал, что он тоже знает об этой работе, Аррак обрадовался, и они наперебой стали рассказывать о книге Бируни «Хронология
— Изучать то, что не написано в коране, лишне и преступно.
Но в это время вошел сам хорезмшах Али ибн-Мамун, не старый, крепкий мужчина. Все замолчали. Хорезмшах сел и предложил сесть собравшимся.
В тот день главное выступление делал везир. Он рассказывал об истории права наследования. Как наследовали имущество в Древней Греции, в Византии, как наследуют у мусульман.
Иногда везир ошибался.
Потом, когда его выступление стали обсуждать, Хусайн заметил уважительно:
— Вероятно, наш ученейший и образованнейший везир еще не успел прочитать книгу Бируни, иначе бы он не допустил некоторых неточностей.
И тут в зале внезапно наступила жуткая тишина. Потом везир как-то странно кашлянул, а Аррак дернул Хусайна за рукав.
Но Хусайн докончил:
— Бируни по ряду вопросов придерживается другого мнения.
Молчание продолжалось. На Хусайна никто не смотрел. Все смотрели на хорезмшаха. Хорезмшах тоже молчал. Потом он улыбнулся.
— Кто этот юноша? Вероятно, он впервые на нашем собрании, иначе он не назвал бы так невпопад имя пособника наших врагов.
Теперь могло произойти все, что угодно.
Хусайн знал многих ученых, жизнь которых оборвалась в момент, когда они обратили на себя гнев тирана.
Но хорезмшах продолжал улыбаться.
— Подойди же, назови нам свое имя.
Хусайн пошел. Ноги его почему-то плохо двигались…
— Это молодой Абу Али Хусайн… — начал везир.
— Мы думаем, если у него хватило смелости произнести в нашем дворце это имя, то хватит смелости назвать и себя.
Хусайн подошел ближе, поклонился и назвал свое имя.
— А теперь расскажи нам, о чем же говорит тот человек в своей книге.
Слушающие задвигались.
Хусайн коротко пересказал главы Бируни о религиях и законах греков, римлян, персов. Заодно он исправил несколько неточностей в выступлении везира.
Никто его не перебивал. Все внимательно слушали.
— Однако знания твои глубоки в этих вопросах, — сказал хорезмшах. — Мы довольны твоим первым выступлением на нашем собрании. И вот что… ты имеешь книгу того человека? — Хорезмшах никак не хотел произносить имя Бируни, потому что когда-то сам запретил называть это имя.
— У меня есть эта книга, — сказал вдруг громко Абу Наср Аррак, племянник хорезмшаха.
Все посмотрели теперь на Аррака.
— Ты первый человек, который произнес имя Бируни вслух при хорезмшахе, — сказал Аррак, когда они выходили из дворца. — Могло бы все кончиться печально. Восемь лет назад, когда войска моего деда ворвались в город, Бируни ушел оттуда последним. Потом он придумал о деде несколько оскорбительных шуток. Появись он здесь раньше, не выйти бы ему из тюрьмы.