Великое заклятие
Шрифт:
Антикас не испытал никаких особых чувств, получив от Маликады приказ убить Дагориана, и не слишком удивился, когда Дагориан победил подосланных к нему убийц. После этого, однако, его действия стали загадочными. Зачем он похитил королеву? И почему она добровольно, по всей видимости, уехала с ним?
Высокий гнедой конь, на котором он ехал, споткнулся, и Антикас потрепал его по шее:
– Ничего, скоро отдохнешь.
Начинало смеркаться, когда они подъехали к воротам дворца. Над западной частью города висел дым, на улицах – ни души. Отправив солдат в казарму, Антикас
Антикас устал, глаза саднило от недосыпания, однако он отправился на поиски Маликады. Чтобы не делать крюк до парадного входа, он прошел через кухонную дверь. Он хотел распорядиться, чтобы еду подали ему в комнаты, но и на кухне не нашел никого – зато заметил горы немытой посуды и опустевшие полки кладовой. Что за чудеса? К вечеру повара должны вовсю суетиться на кухне, готовя ужин.
Поднявшись по узкой винтовой лестнице, он оказался в широком, застланном ковром коридоре и прошел мимо библиотеки к нарядным лестничным маршам, ведущим в королевские покои. После безлюдья на конюшне и на кухне он уже не удивился, не обнаружив здесь слуг и увидев, что лампы не зажжены. Во дворце было темно, и лишь свет заходящего солнца струился в высокие окна.
Он уже начал думать, что Маликада остановился в казармах, но тут увидел двух часовых у дверей в бывшие покои Сканды. Солдаты не отдали ему честь, как полагалось бы, и он собрался сделать им выговор, но голос Маликады произнес из-за двери:
– Входи, Антикас.
Антикас вошел и поклонился. Маликада стоял на балконе, спиной к нему. «Откуда же он узнал, что я за дверью?» – растерянно подумал Антикас.
– Говори, – не оборачиваясь, приказал Маликада.
– С сожалением должен доложить вам, что королева исчезла, ваше высочество, – но завтра я ее найду.
Антикас, зная буйный нрав Маликады, ожидал вспышки гнева и удивился, когда его кузен в ответ только пожал плечами.
– Она на Старой Лемской дороге. С ней четверо мужчин, ее повитуха и трое детей. Один из мужчин – офицер Дагориан. Завтра я пошлю за ней погоню, ты же можешь больше не беспокоиться.
– Да, мой принц. Какие будут распоряжения относительно других дел?
– Других?
– Нужно оповестить наши приморские гарнизоны, решить вопрос с Белым Волком, искоренить дренайских сторонников. Мы обсуждали все это несколько месяцев.
– С этим можно подождать. Королева – вот главное.
– При всем уважении, кузен, я не согласен. Дренаи, узнав о смерти Сканды, могут предпринять повторное вторжение. И если позволить Белому Волку уйти...
Маликада, не слушая его, смотрел на город.
– Ступай к себе, Антикас, и отдохни. Ступай.
– Слушаюсь.
Часовые и на этот раз не отсалютовали ему, но теперь Антикасу было не до них. Ему не
Куда они, спрашивается, подевались? И почему Маликада не нанял новых?
Переодевшись в чистое, он по привычке начистил панцирь, шлем и прочие части доспехов, а затем повесил их на деревянный каркас. В комнате стало холодно, хоть окно и было плотно закрыто. Антикас хотел разжечь огонь, но голод донимал его еще сильнее, чем холод. Он опоясался мечом и вышел. В коридоре, как ни странно, было намного теплее.
В оставленной им комнате замерзла в тазу вода, и окна подернулись ледяными узорами.
Антикас, перейдя через Королевский проезд, направился в таверну Канты, где, как он знал, всегда хорошо кормили.
Дверь таверны он нашел запертой, но внутри явно кто-то был. Рассерженный Антикас забарабанил в дверь кулаком. Внутри сразу стало тихо.
– Открывай, Канта! Впусти голодного гостя.
Засовы отодвинули, и Антикас увидел на пороге двоих. Один, сам Канта, лысый толстячок с черными усищами, держал в руке кухонный нож, другой человек вооружился топориком.
– Входите, только быстро.
Антикас вошел, и за ним тут же заперли дверь.
– Чего вы так боитесь? – спросил он.
Двое переглянулись, и Канта, в свою очередь, спросил:
– Давно ли вы вернулись в город, сударь?
– Только что приехал.
– Здесь творилось такое, чего вы еще не видывали. – Хозяин положил нож и опустился на стул. – Люди рубили и резали своих соседей. Прошлой ночью пекарь убил жену и бегал по улице с ее головой в руках – я видел это собственными глазами сквозь ставни. Город охватило безумие. Довольно с меня, завтра же уеду.
– А что же стража?
– Стражники жгут и грабят вместе с остальными. Говорю вам, в это невозможно поверить. Днем все спокойно, но как только солнце сядет, кошмар начинается сызнова. Здесь царит великое зло, я нутром чую.
Антикас потер слипающиеся от усталости глаза.
– Теперь армия вернулась, и порядок будет восстановлен.
– Армия стоит лагерем в миле от города, – сказал второй человек, коренастый, с проседью в бороде. – Мы беззащитны.
Таверну освещал только слабый огонь в очаге.
– Есть тут что-нибудь съестное? – спросил Антикас. – Я ничего не ел со вчерашнего дня.
Канта удалился на кухню, а другой, усевшись напротив гостя, сказал:
– Здесь колдовство. Город обречен на гибель.
– Чепуха, – бросил Антикас.
– Ты еще не видел, что делается на улицах ночью – а я видел и вовек этого не забуду. Люди одержимы злым духом – это видно по глазам.
– С бунтовщиками всегда так.
– Может, ты и прав, солдат, но вчера... – Человек подошел к очагу и уставился на огонь. Канта тем временем принес холодную говядину, сыр и кувшин разбавленного вина.