Вельруф
Шрифт:
— А что не так? И, кстати, на всякий случай: Белиар влияет на посмертие умерших в Морграде?
— Теоретически — может, на их уровне, — отмахнулся от довольно важного для меня вопроса он. — Как на самом деле, просто не знаю: и не слишком интересно, да и в текущих условиях мои возможности прискорбно ограничены. А задумался я, человек, о том, что с тобой будет, когда и если я тебя заберу с собой, — после чего наступила ощутимая пауза.
— Эм-м-м… сожрут, что ли?
— Да кому ты нужен. Нет, просто пытаюсь смоделировать, как объяснить. Но ты, хотя бы, не
И завалил меня образами. И его сомнения я понимаю. Дело в том, что “просто выпустить” в путешествиях во всяких параллельных мирах и прочей хренотени — не вариант. Нужна конкретная точка, топология которой является “адресом”, куда тебе надо.
И “адреса” той же Земли (куда я не факт, что хотел бы вернуться) Спящий банально не знал. И вот сюрприз-то — я не знал тоже. А пожелания из серии “хочу где мне будет хорошо” вполне могут закончится попаданием в центр звезды, мир с “единым разумом” поглощающим все остальные. И, возможно, быть частью этого сверхразума и вправду “хорошо”. Но мне моя личность дорога, как память о бесцельно прожитых годах, вообще-то!
При этом, “взять с собой” меня Спящий не отказывался. Но… его сородичи не слишком социальны, это раз. Сам Спящий — это… ну, семья, по большому счёту, взаимопроникающих (правда, сохраняющих личностные разграничения) разумных. Нет, себя то он идентифицировал как “я”, но с моей точки зрения был он коллективным разумом, как и его сородичи. Ну и мелочи, по поводу того, насколько чуждыми будут мне существа подобного могущества и умственных способностей, меняющих тела, как перчатки, в зависимости от внешних потребностей…
Ну, в общем, сомнения Спящего понятны. И его странные выводы, что роль “домашней зверушки” самого Спящего, которую он, в принципе, готов мне предложить, меня не устроит. Меня и вправду не устраивало, уж чёрт знает, с чего.
— Слушай, Спящий, а колдовать в этом твоём измерении я смогу? Ну, оперировать этой самой магической энергией. Её же мало, вроде? — поинтересовался я.
— Её не “мало”. Её — бесконечно. Насколько мне известно — везде, хотя теоретически топология может лишить доступа к ней, но мне такие места не знакомы.
— А плотность тут — как катализатор?
— Я не знаю, человек. Вероятно, что так. Но, после того как с этой энергией научишься взаимодействовать — сможешь где угодно. Только ты не умеешь.
— Как это не умею, — возмутился я, — когда я магичу?!
— Ты — ничего не делаешь. Ты — канал энергии, за которую божества рестуктурируют и управляют той частью, что остаётся в тебе.
— Это если рунами этими дурацкими пользоваться. И свитками. А я могу без них.
— Можешь?
— Угу.
— Потоками неструктурированной энергии? Это и у меня выходит. Но так воздействовать можно только в этом месте, перенасыщенном энергией.
Это, очевидно, Спящий говорит про мои первые попытки “в колдовать”. Просто сгустки энергии в виде молний, которыми я оперировал как большой дубиной.
— Нет, я могу именно колдовать, — законно погордился я. — Без рун. Придавать энергии свойства, характеристики, объём
— И как же? — скепсис в этом мыслепосыле можно было резать ножом.
— Ну, я нашёл алфавит… Наверное, алфавит, — попробовал сформулировать я. — Закорючки, которые воздействуют на магию.
— Представь, будь любезен, эти “закорючки”, — с ОЧЕНЬ большим напряжением обратился ко мне спящий.
А до жирафы в моём лице дошло: Спящий не знает, не умеет, не практикует и не связывался с древней магией. То есть, теоретически, мог: те же обитатели Хориниса, бороться с которыми его и призвали (кстати, да, создал некомфортные условия, с его слов, что подтверждалось аккуратно “закрытыми дверями” — не убежали или умерли, а просто покинули Хоринис), оперировали древней магией. Но… видимо, пока они были тут, он им мозги не вскрывал. А после — некому было: на Хоринисе из магов были исключительно “удалённые сотрудники корпорации “Боги колонизейтед”.
Но представил одну букву-закорючку, оттранслировал. И через секунду:
— Что ты за них хочешь? Много ты их знаешь? Все ли запомнил?
Прямо лавина мыслеобразов и слов, отчего у меня немного мозги начали сбоить. Но я превозмог, собрался, невербально выразил протест этому ментальному давлению, которое тотчас прекратилось.
— Около трёх десятков. Не просто запомнил — они у меня есть в виде записи. Что я за них хочу… Не знаю, если честно. Наверное — ничего, — подумав, ответил я. — Ты мне предложил забрать меня с собой, — пояснил я приступ небывалого альтруизма не столько Спящему, сколько внутреннему хомяку, задействовавшему какие-то лютые мощности внутренних заводов. — Так что даже если я откажусь… А, скорее всего, откажусь. Так вот, сообщить их тебе будет просто равновесно.
— Ты представляешь ценность своего дара?
— Для тебя — да. Но в целом — не настолько он и ценен.
— Приму с благодарностью. И готовностью оказать ответную услугу.
Ну, в общем, достал я пластинку, и стал транслировать букву за буквой. В ответ — тишина и ощущение напряжённого внимания.
А через секунду, не больше, от окончания… Русские слова в голове!
— Благодарю. Твой дар бесценен. Я покину это место через несколько мгновений, человек Мирослав, принявший имя Вельруф. Но “равновесны” не только пожелания, но и дела. Я оставлю тебе всё, что понял. И то, что ты сможешь понять из данного мне. Прощай.
И всё. Совсем всё, ощущение Спящего — исчезло, не только “внутри”, но и снаружи. Пока я паниковал, ручками дёргал и ножками сучил, в необъяснимом страхе от присутствующего в моём сознании ксеноса.
— Эм-м-м… ну, скатертью дорога, наверное, — наконец, вслух произнёс я, потому что ситуация выходила бредоватая.
Хотя-а-а… Нормальная. Спящий — мозг непредставимой для меня силы. Может, личностные характеристики и бинарная логика давали нам некие точки соприкосновения для взаимопонимания, но по большому счёту — десятки, а то и сотни охренительно умных людей в одном флаконе, каждый из которых вполне может быть мозговитее меня. Ну, как-то примерно такой порядок.