Вендетта
Шрифт:
Ее рука все быстрее скользит по моему члену. Я уже готов взять ее прямо здесь, прямо сейчас, но сперва должен услышать, как она это скажет.
– Блять, просто скажи это.
Она смотрит на меня сквозь густые ресницы, на ее лице написано замешательство.
– Девон?
Я замираю. Это неправильно. Это неправильно.
– Стоп.
Она останавливается.
– Что случилось?
– В ее голосе слышна тревога.
– Мне очень жаль, - говорю я, пытаясь передать голосом, что это действительно так. Я правда чертовски сожалею, что почти использовал эту девушку, пытаясь воплотить с ней свою безумную фантазию.
–
– Да хоть чертов век, даже этого не будет достаточно, - пытаюсь шутить я, смеясь, но смех выходит придушенный.
Дыхание никак не успокоится, потому что, если честно, у меня по-прежнему чертовски каменный стояк. Она отходит, и я натягиваю боксеры, пытаясь расположить член более-менее удобно.
Пока я надеваю штаны, Эмбер включает свет. Я вижу, что ее щеки покрыты румянцем, вероятно потому что на ней по-прежнему нет ничего, кроме трусиков, но и они не оставляют места для фантазий. Я отворачиваюсь, чтобы не смущать ее еще больше, и слышу шелест одежды и звук застегиваемой молнии.
Я сажусь на кровать и виновато опускаю голову, вытирая руку о простынь. Слышу, как проседает рядом матрас, и некоторое время мы сидим в полной тишине.
– Хочешь об этом поговорить?
– Не очень, - говорю я, со стоном падая на кровать.
– Сейчас я просто хочу обо всем забыть.
Она посылает мне робкую улыбку, встает, проходит через комнату и открывает какой-то ящик. Вытаскивает начатую бутылку «Джека Дэниела» и, хихикая, идет назад к кровати, чтобы вручить ее мне.
– Нам не разрешают держать это в комнатах, - и она прикладывает указательный палец к губам, как бы говоря «Тише».
– Сколько тебе лет?
– спрашиваю я и делаю глоток прямо из бутылки. На мой взгляд ей не больше девятнадцати.
– Двадцать один?
– неуверенно отвечает она, забирая у меня бутылку.
– Хорошо, Сорайя, а сколько лет Эмбер?
– Девятнадцать, - говорит она, потупившись.
– Прости.
Она вскидывает на меня взгляд.
– За что?
– За то, что воспользовался тобой.
– Не волнуйся. Это — моя работа, - говорит она и передает мне бутылку обратно, но на ее лице проскакивает непонятное выражение.
ЛЕЙТОН
Я просыпаюсь от звука открывающейся двери и в темноте различаю Девона, крадущегося к моей кровати. Наткнувшись на тумбочку, он шепчет проклятия, а затем хихикает. Погодите, он пьян?
– Девон?
– шепчу я.
– Лейтон, - выдыхает он мягко.
Я сажусь в постели и включаю настольную лампу. Как только свет падает на его покрасневшее лицо, я понимаю, что права. Он пьян. В хлам. Впрочем, это не мешает ему выглядеть по-прежнему красивым. Его чистая белая рубашка расстегнута сверху на пару пуговиц, и моему взору открывается кусочек его загорелой груди. Он идет ко мне, пошатываясь и спотыкаясь. Садится на край кровати и склоняется надо мной, а я пристально за ним наблюдаю. Когда его лицо оказывается в сантиметре от меня, непроизвольно морщусь. Но затем придвигаюсь ближе и чувствую исходящий от него запах. Духи. Опускаю взгляд вниз на воротник его рубашки, и вижу, что он полностью выпачкан проститутской красной помадой.
– Где ты был?
– требую я, отталкивая его. Только сейчас замечаю, что пуговицы застегнуты неправильно - через одну.
– Я ходил к Эмбер, -
– Кто, блять, эта Эмбер?
– говорю яростно, ощущая себя ревнивой подружкой, но что за черт? Он отказал мне, в то время как я распалилась и желала его, чтобы пойти и трахнуть кого-то еще? Я была обнажена, и почти молила его о близости. Почему он меня не захотел? Знаю, притяжение между нами не совсем нормально, но я никогда не думала, что он выкинет что-то подобное. Что, черт возьми, творится у него в голове?
Сегодня вечером он был с другой женщиной.
Это причиняет такую боль, будто я получила пулю в сердце.
После его бегства я была вынуждена довести дело до конца самостоятельно, но все равно осталась неудовлетворенной. Однако это было лучше, чем если бы я пролежала разбитой всю ночь, в то время как он отсутствовал, трахая какую-то Эмбер.
Раздумываю о том, какая же я дура, как вдруг Девон наклоняется ко мне еще ближе и пытается поцеловать. Он него несет алкоголем и дешевыми духами, меня тошнит от этого «букета». Уклонившись от его приблизившихся вплотную губ, я поднимаю руку и изо всех сил бью его по лицу. Отняв ладонь, чувствую, как она горит, но эта боль - ничто по сравнению с тем, как страдает моя душа.
Он имел наглость трахнуть кого-то после того, как оттолкнул меня, а потом прийти в мою постель и ткнуть мне это в лицо? Ненавижу его. Прямо сейчас, в этот момент, я чертовски его ненавижу.
Горло саднит, когда он касается своего лица в месте удара, и в его глазах вспыхивает растерянность.
– Лейтон, ты не поняла. Она - никто, - произносит он, наклоняясь ко мне снова.
– Никто? Ты оставил меня, чтобы пойти к ней. По-твоему, ты можешь трахаться с кем-то, а после прийти ко мне?
– спрашиваю, сужая глаза. Он думает, я настолько доступна? От этой мысли я сатанею.
– Поволь мне просто тебя касаться, - бормочет он, игнорируя мой вопрос. Затем снова наклоняется и облегченно вздыхает, притрагиваясь к моей руке.
Я стискиваю зубы.
– Ты такой придурок.
– Она не ты, - говорит он, притягивая меня ближе.
– Пожалуйста, иди сюда.
На сей раз я уступаю. Обнимаюсь с ним, успокаивающе потирая его спину ладонью. Несколько минут спустя он глубоко засыпает. Прекрасно.
Я сажусь и медленно выкарабкиваюсь из его объятий, замирая, когда он шевелится, пока не успокоился вновь. Наклоняюсь и выключаю лампу, а после на цыпочках крадусь к двери. Я не заморачиваюсь с поиском обуви или переодеванием футболки и пижамных штанов, это только меня задержит, к тому же, босиком бежать быстрее. Проверив ручку, я хочу кричать от счастья. Пьяный ублюдок не запер дверь.
«Какой же ты неосмотрительный, Девон.»
Я выхожу и закрываю за собой дверь, почти желая запереть его внутри, но затем чувствую болезненный приступ вины. Кто знает, когда его кинутся искать? Кроме того, если вдруг я с кем-то столкнусь, то, как худший вариант, мне придется вернуться обратно в комнату.
Я решаю пойти налево и спуститься в холл. Вокруг стоит мертвая тишина, и я пытаюсь как можно меньше шуметь, когда иду по лестнице. Понятия не имею, кто здесь может находиться, и чего ожидать. Я знаю только одно - мне надо быть начеку. У меня есть один-единственный шанс, потому что если меня поймают, то сделают все возможное, чтобы я не смогла выйти еще раз.