Венец Фемиды
Шрифт:
Я даже улыбнулась своей догадке. У мамы Руслана много разных подарков такого рода, она складывает их в ларь, который стоит в прихожей. И часто предлагает посмотреть, не приглянется ли мне что-то. И друзьям своим предлагает, я не раз видела.
А это что? На краю стола, в небольшой коробке (тоже красное дерево, кажется) лежала стопка маленьких карточек. Я взяла одну, посмотрела: визитка! Однако на ней ничего, кроме имени-фамилии и номера телефона, не указано.
Ну, хотя бы имя-фамилия. Андрей Борисович, значит. Чачин.
Только это открытие ничему не послужит. Не поможет мне спастись.
Спастись?
По правде сказать, угрозы я не ощущала. Хотя я не из храбрых, совсем нет. Толкни меня, и я улечу, как одуванчик. Наверное, поэтому, осознавая хрупкость своего тела, я невольно опасалась тех, кто выше, крупнее. И этот дядька как раз был из породы массивных. Хуже того, он сказал, что может меня убить. Однако странным образом я воспринимала его каким-то увальнем, что ли… Флегматиком. Не добрым, нет – добродушным. Такими бывают люди, у которых давно все есть и которым уже ничего не надо ни отвоевывать, ни завоевывать…
Вот только на ощущениях далеко не уедешь. Нужно ситуацию обдумать, пока он готовит чай. Хотя я анализировать не умею. Все принимаю как данность – так люди воспринимают природу или музыку. Чувствами, а не мозгами. Но человеческие отношения никак не данность. Они многослойны, в них есть второе дно, третье… Поэтому, чтобы избежать ловушек, их надо анализировать. Так говорит Руслан.
Да только я не умею. У меня созерцательное восприятие, а не аналитическое, как у него. Мне не приходит в голову искать за словами второй смысл, за улыбкой – дурные намерения. Это, к примеру, как если в музыке вычленять лад, ритм, темп вместо того, чтобы ее слушать, – совершенно нелепое занятие, правда же? Поэтому нужно задавать себе вопросы. Кто, что, зачем, почему, каким образом, с какой целью… Это заставляет мозг работать – то есть обдумывать ситуацию. Иными словами, делать как раз то, что у меня не получается автоматически. Руслан старается меня этому научить… Он у меня вообще потрясающе умный. И талантливый. Он написал замечательный роман – красивый, поэтичный, увлекательный… Как еще сказать? Музыкальный, вот как. Слова в нем струятся, как мелодия.
Руслан сам как музыка. Как любимый мой джаз.
Джаз – это удивительно пространственный жанр. Страна, чья география невероятно разнообразна. Там перепады холмов и долин, излучины рек и разливы озер… И музыка по ним скользит, обнимая каждый изгиб пространства… Поэтому он так полифоничен, джаз.
И книга
О чем я, мамочки. Меня тут в плену держат, а я… Руслан, родной, ты меня ищешь? Ты меня найдешь, правда же?!
И вдруг мне стало страшно. До сих пор я каким-то образом умудрялась не пугаться. А тут…
Это потому, что о Руслане подумала. Сразу себя слабой и маленькой почувствовала. А он у меня сильный. Мужчина. Он классный. Люблю его. Руслан, слышишь? Я люблю тебя!
Так, стоп, хватит. Я не слабая и не маленькая. Я все могу. Просто сейчас нужно все хорошенько обдумать. Задать вопросы, как советовал любимый. И найти ответы, используя факты.
Первый вопрос: кто этот тип?
Исходить можно только из того, что я знаю. А факты мне известны вот какие:
– он жил (или родился) в Колокольцах, в подмосковной деревне, где родилась я;
– он что-то знает о моих родителях (или у меня отца действительно не было?);
– и говорит, что непричастен к смерти моей мамы;
– откуда следует: он знает, как она погибла…
И еще он говорил про лес. Что его не было ни в лесу, ни в машине. С машиной понятно, это та, что убила мою маму. А в лесу что случилось? Когда?
У меня заломило в висках так сильно, что я прижала к ним ладони.
Спрашивать его я не стану. Ни о чем. Бабушка сказала, что мама с папой разбились на машине. Я тоже была в той машине, но выжила. Лечилась в больнице. А потом это происшествие забыла. И никогда вопросов не задавала. Бабушка не хотела, чтобы я спрашивала, – не желала, чтобы меня мучили кошмары.
В то время они у меня случались часто. Бабушка меня даже к психологу водила. Тот сказал, что провал в памяти – это защитная реакция, которая оберегает мою психику.
Потихоньку сны исчезли. Но память о них осталась. Так проходит тяжелая болезнь или сильная боль, оставляя только память о перенесенных страданиях. И страх снова их испытать.
…Собственно, незачем ломать голову. Прости, любимый, но все эти вопросы никуда не ведут. Аналитический подход – это здорово. Но в данной ситуации нужно просто объяснить верзиле… как его… Я снова посмотрела на визитку: Андрею Борисовичу. Объяснить ему насчет моей памяти. И все сразу станет на свои места!
…Чай был слишком горячим. Ложечку он не принес, сахар тоже. Я отодвинула чашку от себя и принялась объяснять: память, кошмары, психолог…
Говорила я несколько минут без перерыва. Он смотрел на меня молча, сосредоточенно. Ни разу не перебил.
Конец ознакомительного фрагмента.