Венец Фемиды
Шрифт:
Детектив подъехал к Громову, передал ему отобранные фото и выписки с именами и кличками.
– Вот этих надо найти. Максимум информации.
– Быстро ты сработал. Появилась идея?
– Не совсем идея – так, мыслишка: если парни и совершили гнусное дело, то вчетвером. Они повсюду вместе, не разлей вода. Какие делишки за ними водились? Возможно, кого-то постоянно изводили? Издевались, избивали… Помнишь, в школе практически всегда находился мальчишка, из которого делали козла отпущения? Мстить спустя столько лет может только тот, кому
– Красиво излагаешь, – задумчиво произнес Серега.
– Такой вариант может как раз объяснить месть двадцать – двадцать пять лет спустя. Пушкинский персонаж, Сильвио, никак не вписывается в картину мести сразу двум мужчинам. Хотя, как и у Пушкина, оба как раз женились относительно недавно на молодухах – но насчет счастья я бы усомнился. Клешков вообще ухитрился новой супруге изменять… У нас все проще и гнуснее, никакой романтики. У нас козел. Отпущения, в смысле. Поэтому очень важно узнать даже о мелких хулиганствах. Главное, чтобы жертвой по ним проходил один и тот же человек. Он вполне может оказаться нашим мстителем, сечешь?
– Секу. Но не убедил ты меня, Кис. Столько лет прошло. Так долго страдать и ничего не предпринимать? Не верится. Почему этот козел отпущения нанял киллера только сейчас? Чего ждал? Ты говоришь, он пытался как-то жить, справляться со своими обидами… Но не двадцать же лет? Уже давно киллера бы нанял!
– Возможно, работал не киллер. Человек мог стрелять сам.
– Так профессионально?
– Этому можно выучиться, Серег. Киллер тоже не в люльке начал с карабином баловаться.
– Годы пришлось бы потратить, годы! Стрелок не промахнулся, первая же пуля попала в цель в обоих случаях.
– Вот наш мститель как раз годы и потратил, – кивнул Кис.
– То есть ты хочешь сказать, что он не просто ждал невесть чего, а стрелять учился?
– Чем не версия? Настоящего киллера найти очень непросто, и стоит он весьма дорого. Если наш мститель и впрямь был козлом отпущения для банды, то вряд ли жизнь его сложилась успешно. У таких людей обычно слабая психофизика, им чрезвычайно трудно пробиться в жизни. И пара десятков тысяч (если не больше) евро, которые стоит киллер, для него сумма астрономическая.
– Хм, не исключено. Любопытная мысль. Правдоподобная. Ты вообще даешь. То у тебя литература, то психология… Но почему бы и нет? Ты качок, Кис.
– Благодарствуйте, барин, – хохотнул Кис.
– Есть еще вариант, между прочим: мститель – один из четверки. Это он был козлом отпущения.
– Теоретически возможно… Иногда таких держали в шестерках, – задумчиво произнес Кис. – Хотя по фотографиям непохоже. Как нынче модно говорить, язык тела никого из них не характеризует как жертву. А вот тебе еще одна версия, попроще: мстит кто-то из детей за родителей. Или младший брат, к примеру, за старшего. За эти годы мститель вырос, но обиды не простил. Зато, опять же, стрелять научился. Ясно одно: за четверкой водится какое-то преступление в прошлом,
– Учитывая, что в настоящем мы ничего не накопали, я склонен согласиться с тобой, – кивнул Громов. – Двоих мститель уже убил. Под прицелом двое оставшихся, оба Андреи, как следует из подписей к фоткам. Так что сейчас задача номер один – выяснить, кто эти два Андрея, установить их личности. И предотвратить два новых убийства.
– А от благодарных спасенных потенциальных жертв ты наверняка получишь информацию об искомом козлике.
– Не наверняка, – не согласился Серега. – А возможно.
– Поправка принята.
Серега обещал рыть землю носом, чтобы найти инфу, которая данную версию подтвердит. Или опровергнет, на худой конец.
…Когда это началось, Алексей точно не знал. Он не сразу заметил, что взгляд жены стал ускользающим. А когда заметил, то осознал: это длится уже… Сколько?
Он не знал. Сколько-то.
Иногда он чувствовал: Александра смотрит на него, когда он не видит. Смотрит пристально, то ли изучающе, то ли вопрошающе. Он угадывал ее взгляд каким-то боковым зрением. И не представлял, как его расшифровать. Казалось, Саша задается вопросом, как он отреагирует, если она ему скажет…
Скажет – что?
Почему она до сих пор молчит?
Спросить самому? Если проблема со здоровьем, то вопрос будет уместен: он любящий муж, волнуется, понятно. Но если измена? Если Саша все никак не решится ему признаться? А он полезет с расспросами… И будет выглядеть подозрительным ревнивцем. Алексей в этом амплуа себя никак не видел, считая его ниже своего достоинства.
Вернувшись домой, он снова ощутил на себе этот ускользающий, испытующий взгляд жены. Если бы он не знал Александру так хорошо, то вряд ли бы его заметил: она вела себя ровно, с обычной теплотой и нежностью поцеловала мужа, позвала ужинать.
За столом разговоры тоже были обычными: Александра рассказывала о своей работе – у нее всегда находилась какая-нибудь занимательная историйка, она ведь журналистка – и расспрашивала его о текущем расследовании.
Алексей говорил и смотрел на нее, на родные черты. Несколько небольших морщинок-лучиков у глаз, прочертившихся чуть более явственно за последнее время, делали ее будто беззащитнее. Хотелось обнять, заключить в кольцо своих рук, защитить от жестокости Природы. Дарующей жизнь и безжалостно отнимающей ее.
Мечтать о бессмертии бесполезно. Все равно и старость придет, и смерть однажды заявится. Но быть рядом с любимым человеком до конца жизни – это ли не счастье?
Вот только… Надо еще, чтобы любимый человек остался с тобой. Чтобы не ушел, не изменил, не бросил. А если вдруг Александра встретила другого мужчину… И не просто изменила с ним мужу, но планирует соединить свою жизнь с этим человеком…
Жгучая боль внезапно пронзила его живот, будто его взрезали скальпелем. Алексей, с трудом удержавшись от стона, сумел сохранить осанку, не согнуться. Тихо выровнял дыхание и продолжил рассказывать с видимым спокойствием.