Венецианская маска
Шрифт:
С того времени Елена постоянно получала цветы и записки от Марко. Она беседовала с ним во время ужина, последовавшего после частного концерта для избранных гостей в Пиете, и снова на приеме. Его теперь видели везде, где бы она ни пела. Ее счастье было очевидным для всех, хотя только Мариетта знала его причину.
Когда Мариетта закончила пришивать жемчужины к маске Савони, она приладила вуаль, которую подготовила сестра Сильвия. Готовое изделие оказалось маленьким шедевром. Поскольку его нужно было передать обратно Леонардо перед свадьбой и так, чтобы Адрианна не знала об этом, она попросила монахиню сказать изготовителю масок от ее имени, что работа сделана.
— Нет никакой
Оставшись одна в комнате, Мариетта запаковала маску в коробку. Если бы только она тоже могла пойти! Пришивая жемчужины, она испытала ностальгическое желание снова ощутить образы и звуки из своего детства. Опустив коробку в ящик, она поспешила найти Адрианну.
— Я понимаю, что ты чувствуешь, — сказала Адрианна, выслушав Мариетту. — Я собиралась подождать до тех пор, пока не состоится моя свадьба, чтобы попросить разрешения для тебя и Елены навещать меня дома вместе с монахинями, но, возможно, я смогу обратиться с особой просьбой к маэстро по этому случаю, который так важен для меня.
— Елена тоже хотела бы пойти, — сообщила Мариетта, потому что просила не только за себя.
— Оставь мне это дело, но не слишком сильно надейся. Иди теперь на занятия, увидимся днем.
Мариетта рассказала Елене, о чем она попросила, и они неохотно согласились, что большой надежды на это нет. Но, когда они встретили Адрианну днем, у нее оказалась и плохая, и хорошая новости. Елена не могла отправиться на прогулку, но Мариетта получила разрешение.
— Почему маэстро сделал различие между нами? — спросила Мариетта.
— Только потому, что у Елены завтра с ним занятие во второй половине дня. Но он сказал, что ты сможешь пойти в другой раз после нашей свадьбы. — Ее глаза блестели. — Мне повезло, что я застала его в хорошем настроении. На его столе лежали новые песни, которые вы сочинили на прошлой неделе, и он был очень доволен ими. Он хочет дать вам обеим шанс исполнить ваши собственные произведения в ближайшем будущем.
Эти хорошие новости, хотя и были радушно приняты, не смогли облегчить острое разочарование, которое испытала Елена оттого, что не была включена просто потому, что могла заметить Марко где-либо по пути. Из окна она наблюдала, как Мариетта и Адрианна отправились с двумя монахинями в сторону площади Святого Марка. Затем, вздохнув, она пошла на свой урок.
Мариетта чувствовала себя вдохновленной бодрящим морозным воздухом. Ночью выпал снег, но небо все еще было свинцовым, обещая, что снова начнется снегопад. Сосульки сверкали на окнах и дверях, как драгоценные камни из Пала д'Оро, позаимствованные, чтобы украсить город. Рядом с Пиатсеттой стоял тройной ряд гондол, снег толстым слоем покрывал навесы и крыши их каюток, которые расплескивали воду на местах стоянки. Позже, ближе к часу, когда наступит время вечерних празднеств, транспорт будет нарасхват, а теперь гондольеры напрасно выглядывали, ожидая найма, и топали ногами, чтобы не замерзнуть.
Люди протоптали дорожки на снегу, как тропинки через Пиатсетту. Сестра Сильвия прокладывала путь, когда они шли гуськом, а сестра Джаккомина, которая была круглой, как мяч, в своем толстом плаще, замыкала строй. Они проходили мимо высокой башни колокольни, как раз когда начал звонить ее гигантский колокол, чтобы собрать членов Совета на собрание во Дворце дожа; и, как будто чтобы соперничать с ними, два колокола на часах через площадь начали отбивать два часа дня.
Сестра Сильвия остановилась, как только ступила в аркаду, Адрианна подошла к ней, в то время как Мариетта заняла место рядом с сестрой Джаккоминой. По двое они прошли мимо маленьких магазинов,
— Пойдем, Мариетта, — попросила сестра Сильвия, желая уйти с холода.
Мариетта повиновалась. В магазине, где, казалось, каждый дюйм был покрыт масками, Леонардо стоял с распростертыми руками, как будто для того, чтобы обнять их обеих.
— Добро пожаловать в мой магазин! — провозгласил он, целуя им руки. Как и сестра Сильвия, Джаккомина была благородной дамой и вращалась в высших светских кругах до тех пор, пока обстоятельства не заставили ее надеть вуаль, вместо того чтобы стать женой и матерью, как она того желала. Ее интересовали античные книги, а еда была ее главным утешением. Глянув на пирожные во «Флорианс», она могла только надеяться, что изготовитель масок предложит сегодня своим гостям такие же вкусные закуски.
— У вас есть кто-нибудь, чтобы помогать в магазине, синьор Савони? — спрашивала сестра Сильвия.
— Да, у меня есть помощники, но они ушли паковать товары в мастерской сегодня во второй половине дня, потому что я закрою магазин на то время, что вы здесь. Я не хочу, чтобы меня прерывали, пока я показываю моим гостям свои владения, и сейчас запру дверь.
Магазин был так набит витринами с изделиями, что крупному мужчине было трудно пройти мимо сестры Джаккомины. Мариетта тактично предложила запереть дверь. С каким удовольствием она и ее мать расположились бы в своем собственном маленьком магазине масок, если бы им когда-либо представилась такая возможность!
Леонардо, болтая с Адрианной и монахинями, встал в стороне, чтобы дать им пройти вперед через завешенный шторой арочный проем, который отделял магазин от мастерской с задней стороны. Мариетта смогла достать коробку с маской из кармана своего плаща и передать ему.
— Вы создали красивую маску, — прошептала она. — Самую прекрасную из всех, что я когда-либо видела, и я хотела принести ее вам сама.
Он быстро поблагодарил ее и убрал коробку в ящик.
Когда Мариетта вошла в первую мастерскую, ее встретили знакомые ароматы клея и краски, холста, воска и превосходных тканей. На рабочей скамье сидел мастер, лепя маску из глины, из которой будет сделан шаблон для формирования особой маски. За другим столом четыре женщины делали маски из папье-маше, используя шаблон и чередующиеся слои сделанной вручную бумаги и клея. Ученик окунал формы из холста в воск до тех пор, пока они не становились достаточно жесткими. Мариетта разговаривала со всеми, как и Адрианна, которая хотела знать всех сотрудников по имени. Сестра Джаккомина была очарована, как ребенок, всем, что видела, и притворилась, что не слышит, когда сестра Сильвия яростно прошептала ей, что карнавал и все, что имеет к нему отношение, площадка для игр дьявола.
Мариетта спросила Леонардо о его надомниках, и он рассказал ей, что нанимал довольно много, но никого из ее деревни. Пока монахини не слышали их, она рассказала ему об обстоятельствах, сопутствующих золотой маске. Она не хотела, чтобы сопровождающие подумали, что ее интерес был в большей степени связан с обладателем, чем с самой маской.
— У меня есть основание полагать, — сказала она, — что я видела ту золотую маску из мастерской моей матери на синьоре Доменико Торриси.