Венера. Переплетая обрывки жизни
Шрифт:
Я вернулась в гостиную и присела на диван, дожидаясь его. Какое — то приятное напряжение стремительно распространялось в воздухе, заставляя меня отвлечься от своего плачевного состояния.
Феликс принес с собой тарелку с многочисленными сладостями, которые поставил на край журнального столика ближе ко мне. Я большим усилием воли сдержала гримасу отвращения и попыталась отогнать новую волну тошноты.
— Знаю, ты просила пока оставить тебя в покое, — начал он, достав пачку сигарет из кармана вместе с зажигалкой и смотря куда — то в сторону, — но я не могу находиться в стороне. Уверен, тебе нужна помощь — хоть самая незначительная помощь по дому, даже покупка
— На самом деле, все хорошо, Феликс. Мне ничего особенного не нужно. Я же не больная.
И тут его взгляд остановился на мне, непозволительно легко и быстро овладев моим сознанием, заставляя съежиться от предупреждения, горящего в нем.
— Ты давно смотрелась в зеркало? Я думал, беременные должны полнеть, а ты за каких — то дней десять превратилась в подобие человека. Я надеюсь, ты не специально отказываешься от еды, боясь за фигуру?
От такого абсурдного предположения стало чертовски обидно. Настолько, что меня хватило лишь на короткое «нет», после чего вновь ударивший в ноздри запах пирожных сделал свое дело — я вскочила, прикрывая ладонью рот, и побежала в туалет. Только и успела, что упасть на колени перед унитазом в ту секунду, как мой желудок охватил болезненный спазм. Я забыла обо всем, кроме давящей боли, скручивающей все тело, а каждая новая судорога спирала дыхание все мощнее и мощнее. И, когда в какой — то миг одна мужская ладонь бережно коснулась моего лба, поддерживая голову, а вторая, на которую молниеносно были накручены мои растрепавшиеся волосы, освободила от необходимости стряхивать их с лица, я вздрогнула от неожиданности. Нет, нет, нет! Он не должен меня видеть в такой момент! Не должен смотреть на это неприятное зрелище…
Мало мне было физических страданий, к ним теперь присоединились и эти невеселые мысли. Возможно, как раз это и повлияло на то, что я чуть не потеряла сознание от последующих сокращений, с силой которых прежние не сравнятся. И если бы не Феликс, я бы точно не смогла удерживать обмякшее тело. Когда все стихло, он помог мне подняться и отвёл в ванную. Пока я умывалась, он продолжал меня аккуратно придерживать за плечи. После, я захотела вернуться в туалет, чтобы прибрать за собой, но этот мужчина, удивляющий все больше и больше, мягко оттолкнул меня, сказав, что сам займется всем. Так мы и вернулись в гостиную — в обнимку, оба удрученные, но, как мне кажется, мой муж был еще и напуган. Я — то успела привыкнуть к выкрутасам токсикоза, а вот он…
Я присела, а Феликс, взяв сигареты со стола, направился к окну.
— Каждый день так? — голос его был обманчиво спокойным.
— Да.
— И давно?
— Около трех недель.
Выпустив клубок дыма в створку, он резко развернул голову ко мне.
— То есть, мы все еще были под одной крышей, а ты молча страдала, Венера?
— Я не страдала, — устало отмахнулась я, с опаской поглядывая на злополучные сладости.
Затем подалась вперед и отодвинула тарелку на противоположный край. Заметив мое непроизвольное движение, Феликс сузил глаза и тщательнее стал наблюдать за моими действиями. Неужели, не верит, что это не каприз, а необходимость? Разве я похожа на человека, готового навредить собственному ребенку в погоне за фигурой?
Когда сигарета была докурена, он закрыл окно и молча отнес тарелку в кухню, отчего я вздохнула с облегчением, хотя все еще чувствовала рвотный позыв. Было огромное желание лечь и поспать, но я сдерживалась, чтобы не вызвать еще больше переживаний с его стороны.
Если честно, я была рада видеть Феликса. Несмотря на наш последний разговор, его присутствие вселяло
— Сколько времени ты ничего не ешь? — раздался глубокий голос из коридора, после чего в помещение вошел и его обладатель.
На какой — то миг я залюбовалась им. Кипенно — белая рубашка будто преобразила его, придав смуглому лицу нотки какой — то экзотичности. Хотя, разве этого мужчину возможно преобразить еще больше? По — моему, предел совершенству все же есть…
Поймав себя на этой мысли, я сначала нахмурилась, но мне показалось достаточно честным списать всё на гормональный фон.
— Венера? — вновь позвал Феликс. — Всё в порядке?
Только сейчас я поняла, что не ответила на его вопрос.
— Я ем. Апельсины и куриную грудку. От всего остального меня тошнит. Я так выгляжу из — за слабости, а вовсе не потому, что добровольно отказываюсь от еды, Феликс.
С каждым последующим словом было все труднее сдержать зевоту, так хотелось подремать. Я смотрела куда — то в сторону его плеча, пытаясь сконцентрироваться, но веки сами собой опустились. Сознание истерило по поводу того, как бесцеремонно ведет себя мой организм, но я ничего не могла поделать. Как бы неловко мне ни было перед ним, я действительно не в силах повлиять на эту естественную перестройку.
В следующее мгновение я оказалась в плену мужских рук, которые с осторожностью подхватили меня и понесли в спальню. Возможно, при других обстоятельствах я и стала бы противиться, но не сейчас…
— Как хорошо от тебя пахнет… — вдохнула я его свежий запах, смешанный с нотками сигаретного дыма.
Поразительно, но тошнота стала отступать. Мне нравился этот аромат, он успокаивал все внутри, и даже отголоски сигаретного дыма в нынешней ситуации влияли положительно на мою обонятельную систему, что вызывало целый шквал вопросов…
— Твой запах успокаивает меня, дышать легче, — призналась я, когда Феликс опускал меня на кровать.
Бессознательно потянувшись к нему и обхватив руками сильную шею, я приложила голову к его груди. Этот приступ щемящей нежности я ничем, кроме как беременностью, объяснить не смогу…
— Скоро всё пройдет… — объясняла я с закрытыми глазами, практически провалившись в темноту, но испытывая непреодолимое желание успокоить его. — Меня предупредили, что такое состояние вполне естественно до 9–10 недель. Потом всё станет лучше. Надеюсь, что энергия вернется ко мне. Осталось подождать пару недель.
Я что — то еще бормотала, а он молча слушал и не шевелился. Когда его ладонь стала поглаживать мой затылок, а левая рука крепче прижала к себе, я улыбнулась. Так тепло, уютно и безопасно. Его объятия дарили чувство защищенности. Странно, правда? Те же руки, которые несли в себе боль, разрушения и мои личные муки. Руки, которые сейчас облегчали мое существование. Как жажду их прикосновений сейчас и как дичилась их раньше…
Мерный стук его сердца убаюкивал не хуже колыбельной. Не помню момент, когда я перестала говорить, уснув с блаженно приподнятыми уголками губ.
Феликс приходил почти каждый день. В таком режиме прошла еще неделя. Состояние моё пока не улучшалось, но его присутствие действительно облегчало моё существование. Я поражалась тому, насколько он заботлив. После его ухода могла часами сидеть и смотреть в одну точку, размышляя о том, что он другой человек. Внутри всё кипело от досады, и я каждый раз сдерживалась, чтобы не задать ему прямой вопрос: «Черт возьми, если ты можешь быть таким, почему же был так жесток со мной?».