Венесуэла - страна напрасных надежд
Шрифт:
«Оль, он смотри синий трактор больше часа, это норм?»
«Оля, прости, прости, прости, прости! Я все исправлю!»
«Оля, а теоретически, ребенок может засунуть кнопку от пульта себе в нос?»
«А нет, все в порядке, он ее просто откусил и выплюнул!».
На двадцатом сообщении я психанул, и вырубил телефон - сам справлюсь.
Но после того как сын обосрался чем-то зеленым – Гугл сказал, что на зубы может быть и такое – я забеспокоился, и вместе с Олей, стал звонить Славе и в скорую.
Первый послал меня
– Коля, скажи, ты идиот?
– Да, - честно признаюсь другу, - но проблема не в этом. Мне нужно пробить номер Ольки, телефон она не вырубала, так что наверняка есть какой-то маячок на картах, как в фильмах…
– Идиот, - констатирует друг и отключается.
Фельдшер из скорой покрутила градусник, покрутила стетоскоп, покрутила пальцем у виска, когда я потребовал вылечить сына от зубов и немедленно. От госпитализации я в итоге отказался, а других вариантов мне не предложили. Зато предложили Нурофен.
После обеда я позвонил отцу. Странно, что тот с самого утра не интересовался, где я.
– Папа, у меня тут проблема.
– У меня тоже, - хрипит родитель, и я с трудом узнаю его голос.
– Что с тобой?
– Простыл. В Омске оказывается уже зима, ты знал?
– Да, мне бабушка присылает фотографии с дачи, а там снег. А что ты делал в Омске? А ладно, не суть, пап, я на больничном, так что ближайшие пару дней меня не жди.
– С каких херов, Коль? У меня семья рушится, а ты болеть удумал? Ноги в руки и чтоб завтра был в офисе, у тебя переговоры с китайцами, а я с этой Уханью ни хуянь не понимаю!
Маркус, все это время залипавший в мой планшет, вспомнил, что у него таки режутся зубы и принялся орать, так, что даже на том конце провода стало слышно.
– Коля, голова трещит, убери парня от динамика, - обрубает Волков старший.
Ага, как просто решается проблема в жизни отца. Убрать. А куда убрать? На балкон? В тамбур поставить? Или лучше на первый этаж отнести? Батя так поглощен своей рушившейся семьей, что перестал замечать проблемы других. А у меня тоже тут все не слава Богу! Оли нет, Маркус плачет, так, что я сам готов разреветься вместе с ним, еще и жрать нечего и дома как после ядерного взрыва!
Беру своего парня на руки, прижимаю, и начинаю прикачивать, в надежде, что это поможет. У Оли он почему-то успокаивался сразу, а тут… плачь становится только громче, отчего отец недовольно фырчит.
– Пап, у Маркуса маляры лезут, он капризничает, оставить его на няню я не могу, так что придется переговоры перенести.
– Какие маляры? Ты правдоподобней ничего не мог придумать, - не верит мне отец.
– Маляры, это зубы, пап. – Как маленькому объясняю я. – Они лезут позже всего, но и наиболее болезненно, в общем, я пока дома посижу.
– Коль, ты охерел? – Рычит папа. – Чтоб к утру в офисе был! Зубы мне своими зубами не заговаривай! Все эти ваши температуры
Ооо, хотел бы я рассказать родителю кое-что о сказках, и о том, как я сейчас бы встретил своего гипотетического мужа с работы. И если бы после такого дня, мне предъявили за отсутствия ужина, а потом, ближе к ночи, попытались затребовать супружеский долг, я бы его пристрелил.
Надо проверить статистику по убийствам на бытовой почве. Кажется, она искусственно занижена. Ну, нельзя сидеть с ребенком дома и не отъехать кукушкой!
Я бы мог сказать все это, и много чего еще, но вместо претензий интересуюсь:
– Слушай, а как ты меня растил? Кажется, в детях ты не очень понимаешь.
– Вообще-то я работал, - возмущенно шипит папаня.
– Так поработай еще, пока я сижу с сыном на больничном! – Ору в динамик так, что Маркус у меня на руках вздрагивает. Ну точно как заеб*вшаяся в декрете жена. Невольно вспоминаю, что Оля, за четырнадцать месяцев сидения дома ни разу не повысила на меня голос, и становится стыдно. Мне, чтобы сорваться, хватило суток. А впереди еще ночь…
Почему-то пробирает злость на отца, замахиваюсь, чтобы запустить телефон в стену, но вовремя останавливаюсь. Работал он! Работник! А мы тут с Маркусом получается, отдыхаем?
Сын сладко дышит мне в плечо. Прижимаю его еще крепче.
– Да, компотик мой? Никто нас с тобой не понимает. Бросили и ушли. А мы не ноем, мы со всем справляемся. Сейчас закажем вкусный супчик, будем ужинать и спать.
Сын, наконец, оживает, радостно хлопает и повторяет любимые слова «суп» и «спать». Почесав не по возрасту волосатую макушку, снова беру телефон, но вместо ресторана, звоню маме.
То ли по привычке, то ли от безысходности.
И о чудо, я слышу гудки!
– Коля, привет, что-то срочное, - раздается бодрый, удивительно счастливый голос, от которого у меня все замирает внутри. Наверное, это инстинкты, потому что именно маму я слышал каждый раз, когда болел, когда мне было плохо, когда влюблялся, творил херню, страдал от первого в жизни похмелья.
И теперь непроизвольно жду, что она придет и все исправит. Я чуть ли не реву от счастья, еле сдерживая этот порыв. Я же не ребенок, хоть и жалуюсь ей на жизнь так, словно мне снова десять.
– Мам, от меня Оля ушла! Я ее очень обидел, и она ушла, понимаешь? А у Маркуса зубы, а у нас есть нечего, а я так устал, и хочу спать! И от меня воняет, потому что я со вчерашнего дня даже не мылся. А еще я не могу пойти в туалет с закрытой дверью, он обязательно должен меня видеть! Это просто...
??????????????????????????
– Ребенок. Это просто ребенок, Коля.
– Прерывает мою тираду мама.
– Послушай меня, пожалуйста, все будет хорошо! С детьми, с ними только первые лет сорок сложно, а дальше как по накатанной.