Венок для мертвой Офелии
Шрифт:
– На родного брата? – горько засмеялся он. – А что было бы потом с мамой?.. Я уже потерял отца. И, понимаешь, Веронику-то жалко. Она же ничего не знает! Она к нам обоим привязана.
На вопрос «Что мне делать?» он не ответил. Задумался…
– В общем, если так все складывается, я пойду с тобой, – сказал он. – Есть только два человека, которых наш монстр боится. То есть три. Я, Вероника и мама. Маму мы в это втягивать не будем. Веронику тоже не стоит. Остаюсь только один я…
– Но ты же с ним общаться не хочешь. И к тому же сам говоришь,
– И что?
– А то, что он может почувствовать, что ты решил возобновить родственные отношения не просто так, – заметила я. – Знаешь, Слав, лучше я одна к нему пойду.
В этот момент дверь открылась. На пороге возникло странное существо, в котором я с огромным трудом узнала Веронику.
Поскольку нос у нее увеличился еще больше, попа, кажется, тоже выросла до необъятных размеров, а когда она заговорила, мне показалось, что включили сирену:
– Не, Слав, ты представляешь – Жорик сегодня не может!
Она с расстроенным видом и несколько картинно упала в кресло у окна. Начала вертеть на пальчике кольцо, изредка посматривая на меня. Меня она заметила, но сделала вид, что в упор не видит.
– Вероника, я же просил: не врывайся ко мне со своими проблемами и своим Жориком! – довольно-таки сурово сказал старший брат.
– А к кому мне с этим идти, к Генке? – капризно проговорила Вероника, вынимая из сумки пилочку для ногтей. – Я сегодня уже договорилась, что мы все встречаемся, что Жорик приходит к нам, у нас будет тихий семейный ужин…
– А он?
– А он заявил, что сегодня занят.
Вероника метнула пилочку для ногтей на подоконник. Я бы сказала, что получилось у нее это классно. Наверное, так индейцы кидали томагавк. Мне даже стало страшно за этого неведомого мне Жорика.
– Ну, значит, занят, – меланхолично сказал Слава. – Вероник, кстати, ты узнаешь Таню? Это Таня!
Мне показалось, что в ее глазах мелькнуло узнавание. Но она сделала вид, что она не помнит, кто я такая.
– Таня? – удивленно протянула она. – Нет… Я не помню, простите.
На самом деле я была готова поклясться, что она прекрасно знает, кто я. Во всяком случае, так на незнакомых людей не смотрят. Так хотят произвести впечатление. Типа: «Ты помнишь, я была такая маленькая, тупая, страшная, а теперь вот я какая выросла?» На самом деле и выросла она тупой. И немножко страшноватой. Но, судя по стоимости кольца, которое она так старательно вертела на пальце, и дороговизне ее яркого прикида, она была богата.
– Таня – человек из моей юности, – улыбнулся Слава. – И я очень рад ее видеть.
– Значит, из моего несчастного детства, – кивнула Вероника. – А я старательно забывала мое детство. Потому что вы надо мной с Генкой издевались.
– Только Генка, – рассмеялся Слава.
Судя по всему, он и сейчас свою сестренку очень любил. И в упор не видел, что она – крайне неприятная особа.
– А Жорик – это кто? – спросила я.
– Жорик – это мой жених, – сказала
Теперь стало ясно, откуда у нее эти дорогие шмотки и это кольцо. От Жорика, раз он такой богатый. Тем более что Вероника, сделав страшные глаза и смешно выпятив губы, добавила, что Жорик вообще атас какой богатый. Самый богатый в городе. Даже богаче Генки!
– Знаешь, что я придумал, – прервал ее возгласы восхищения Славка. – Сделаем вот как. Мы с Таней сегодня все равно хотели вечер провести вместе. Так мы просто пойдем с тобой к маме.
– Ты пойдешь?! – вытаращила она глаза. – Там же Генка будет! Ты ведь с ним не разговариваешь! Мне что, звонить ему и требовать, чтоб он не приходил?
– Нет, не надо, – рассмеялся Слава. – Буду сидеть молча. Или разговаривать с мамой и с тобой. И с Таней. Зато мы спасем твой семейный вечер.
– Здорово! – обрадовалась Вероника. – И этот гад Жорик узнает, как мы без него чудно повеселились. И ему будет плохо!
Надо сказать, что в отличие от нее я приуныла. Мне совсем не хотелось тратить время на вечер в семействе Мартировых, из которых общаться можно было только со Славкой. Поскольку, насколько я помнила, мамаша у них тоже была особой далеко не самой приятной.
Но лучшего шанса пообщаться с Геночкой у меня не будет. работа есть работа. Куда от нее денешься? А так получалось, что в кругу семьи мое появление там вполне будет оправдано, и Геночка, не почуяв подвоха, раскроется пошире…
Так что, сам того не зная, этот неведомый Жорик мне очень помог – тем, что нашел срочное дело на сегодняшний вечер.
Мы приехали к Мартировым к семи часам вечера. Квартира их матери была просторная, отделанная в соответствии с общими нынешними тенденциями (светлые стены, ламинат, арки и так далее), но вот в кухне, куда мы прошли с привычным предложением помочь, все было по-старому. Я бы сказала, в духе исконного российского провинциализма. Не спасала впечатление ни хлебопечка, ни навороченный аэрогриль, ни уже ставшая привычной печка СВЧ. Стол был освобожден от посторонних предметов, там не стоял даже чайник. А Ираида Александровна, в дивном атласном халате с красными цветами, напялила поверх данного роскошества банальный ситцевый фартучек и волосы убрала под такую же ситцевую косыночку.
Она узнала меня сразу. Я ожидала сурового приема, но, видимо, забыв, что когда-то она высказала мне подозрение в том, что я развращаю ее мальчика, она теперь просияла.
Правда, мне показалось, она подумала, что мы со Славиком возобновили наши отношения.
– Танечка! – всплеснула она руками. – Сколько же лет я тебя не видела! Ты такая красавица стала. Глаз не отвести!
Мне хотелось напомнить, что я и раньше была красавицей, но я прикусила язык и покорно зарделась, пролепетав, что, мол, на самом деле это не так, я не красавица, но спасибо, и что я тоже ужасно рада ее видеть.