Верь
Шрифт:
Стою, подслушиваю, а там одна тишина, от напряжения уже уши в трубочку скрутились.
— Что слушаешь? — резко спрашивают возле уха, так, что я отпрыгиваю от дверей как ошпаренная.
Андрей появился как будто ниоткуда, честное слово. Улыбается своей мерзкой улыбкой, вроде взрослый дядька, а так себя ведёт. "Но-но" мне пальцем делает, словно ребёнку. И я тоже хороша, подслушиваю здесь чужие разговоры. А главное почти и не стыдно, больше интересно, что у них там.
— Постыдилась бы, обход мешаешь делать, — бросает
Реакция странная, очень даже. Поворачивается ко мне с улыбочкой и говорит:
— Может, пойдём на лавочке посидим? Погода такая хорошая!
Это румянец? Чем эта парочка там занимается? Тянусь к дверной ручке, но получаю по рукам.
— А что они там делают? — спрашиваю, когда он меня почти что вывел силком на улицу.
— Разговаривают, — отвернувшись в сторону, говорит, покраснев до малинового цвета.
— Скажи, а ты, когда меня за грудь лапал, что представлял? Что подушку мнёшь или что ещё? — не скрываю своей иронии.
Мимо как раз медсестры шли, каталку толкали, чуть вместе с ней не упали.
— Нет, конечно, я, как врач, проверял молочные железы на предмет опухли, — и главное, как важно это сказал, словно верит в каждое слово.
— Так меня точно ещё никто не домогался, — замечаю мрачно, садясь на лавочку возле входа в лазарет.
— А что тебя домогались? — и главное, как интересуется, словно и правда переживает и не он свои руки распускал.
Лицемер блин, прямо таки злость берет.
— Ага, этот ваш главный, например. Сказал, что завтра берет меня на охоту с ночёвкой.
— Это же не значит, что…
— Он перестал называть меня зверем, — перебиваю его, смотря на летние пейзажи с грустью.
— О, — кажется, наш врач тоже понял к чему все это идёт.
— Так я права в своих умозаключениях? — слегка склоняю голову на бок, изучаю собеседника.
Как глазки нервно бегают, явно не решается сказать мне правду.
— Я пока не понимаю, чего он пытается добиться. Такое впечатление, что это какой-то хитро-мудрый план, который не смогу понять, пока он не исполнится.
Убираю волосы с лица, в жару с короткой стрижкой куда легче, чем с длинными волосами ходить. Любопытство подталкивает пойти проверить как там та парочка, но чувство, что Андрея сейчас прорвёт на откровенность — не даёт это сделать.
— Он же не будет, и правда, ко мне лезть, или будет? — спрашиваю у доктора.
— Рад всегда получает то, что хочет. Будь то власть, или красивая женщина — все даётся ему легко. Только женщины ему быстро надоедают, и он их ломает. Буквально.
По телу неприятные мурашки, вот что-то подобное я и чувствовала, увидев те сочувствующие взгляды от его друзей. Хотя какие они ему друзья? Скорее всего, такие же подчинённые как остальные.
— Боже, почему я привлекаю только больных на голову придурков, — вздыхаю, закрыв руками
— Это карма, Дашка, — слышу голос Артура и резко открываю глаза.
— Ты что скорострел? — спрашиваю, наблюдая за тем, как он закуривает на крыльце рядом.
Он поперхнулся сигаретой, а в это же время Андрей встаёт с лавки и быстро ретируется, оставив меня в дураках и без ответа.
— Ты что, больная? — спрашивает Артур, крутя пальцем у веска.
— Ну да, я же на глаз слепая. Судя по тому, что ты цел, разговор зашёл не в нужное мне русло, — подкалываю его с серьёзным видом.
— А в какое это русло он должен был зайти? — язвит в ответ.
— Мне бы понравился вариант, где тебя раздирают на кусочки и рисуют внутренностями надпись «козёл» на окне.
— У тебя страшная фантазия.
— Какая есть. Ты снова её обидел, да? — смотрю себе под ноги, желание двинуть ему очень сильное.
Бросает сигарету в урну, закуривает новую, делает судорожную затяжку. Да я сейчас от любопытства заору, что там у них было то?
— А ты уверена, что она вообще разговаривает? — бросает на меня такой неуверенный взгляд, что у меня вырывается нервный смешок.
— Вы за полгода так ни разу и не поговорили по-человечески? — приподнимаю одну бровь и складываю руки на груди.
— Нет, она все время почти зверем была, а то вела себя… как собака.
— А что ты сделал, что бы она все время была в другом облике, позволь поинтересоваться?
— Стрельнул в неё, — и так сказал, мол, пустяк какой.
Тяжело вздыхаю, явно не о таком связывании мечтала Таська, загадывая то желание.
— Зачем ты её сюда притащил в таком случае? Почему сразу не пристрелил? — поднимаю на него глаза, и он без слов протягивает мне сигаретку.
Не курю, но что бы втереться в доверие беру, и даже поджигаю её предложенной зажигалкой. Садится радом, оглядывается по сторонам, нервно крутит пачку в руках.
— У нас не принято об этом говорить, но мало кто из наших видел живого оборотня, а ещё меньшее количество его убивали. На Новый год такое месиво было, что я вообще не понимаю, что там творилось. Я эту волчицу впервые увидел, а она меня бросилась защищать, растерялся. Вообще не понимаю, почему она себя так ведёт? Ты же знаешь, ответь.
Смотрю на него, как баран на новые ворота, и что-то так ржать хочется. Странная реакция, очень странная. Может из-за того, что он выглядит жалким?
— Если вы не разговаривали, то чем занимались? — спрашиваю, стараясь скрыть улыбку.
— Это, — касается рукой щеки, слегка краснея, — она меня лизнула. Знаешь, когда это делает волчица, это ещё куда ни шло, но когда человек…
— Так все-таки человек, а не собака? — ловлю его на слове.
— Да заткнись ты. Лучше объясни, во что я ввязался? Что ей от меня надо? — и глазки свои на меня направил, так что от жалости в груди защемило.