Вера
Шрифт:
— Спасибо, — пожимаю морщинистую, пропахшую выпечкой родную руку.
26.
В свой последний выходной день перед рабочей неделей провожу в компании своих сыновей на прогулке. Хочется наконец вздохнуть полной грудью и почувствовать себя свободной от пьяных выходок мужа. Мне до сих пор до конца не вериться, что, когда я вернусь домой, меня будут ждать только мои родители. И никаких тебе упреков, унижений. Только тишь, да гладь.
Пашка взахлеб рассказывает последние школьные события. Тот мальчишка, с которым они раньше дрались, теперь обходит его стороной.
Сашка как обычно молчит. На мой вопрос, как у него дела, старший сын объясняет, что ничего нового и интересного у них в классе не происходит, всё как обычно. Какие они все-таки разные. Одного привлекает внимание даже то, что кого-то пересадили или отругали за неподобающий вид. А Сашку не волнует даже то, что кто-то подрался, а кого-то заставили писать объяснительную директору за то, что застукали курящим за углом школы.
Радую мальчишек покупкой торта «Смуглянка». Погостив у Миши, решила тоже своих побаловать любимым десертом. Счастливые и довольные возвращаемся домой. Мама заваривает ароматный чай. И мы всей дружной семьей проводим время вместе за беседой под любимый замах мяты и торт «Смуглянка».
Созваниваюсь с Инкой. Подруга хвалит меня, что я наконец поступила, как умная женщина и всё рассказала Михаилу. Подруга восхищается поступком Миши. А про Игоря говорит, что тот получил по заслугам. И в конце добавляет своё заветное, я же говорила! Я тихонечко радуюсь, что всё сложилось именно так, как она говорила. Не иначе.
К вечеру мне звонит Миша, спрашивает, как дела и добавляет, что завтра поделиться новостями о муже. Меня сразу же одолевает любопытство. Но на все мои попытки выведать, что там за новости такие, мужчина лишь отмахивается и говорит, что заботиться о моём благополучии. Ужастики лучше смотреть утром, иначе ночью спать не смогу. Как будто теперь смогу, когда моё любопытство так и не утолено.
Утром собираюсь на работу со скоростью света. Причем непонятно из-за чего больше. Узнать, что же там нового выяснил Миша про Игоря или просто из-за того, что безумно по нему соскучилась. Хочется снова почувствовать вкус твердых губ, аромат его тела, который насквозь пропитан крепким кофе и деревом сандала.
Натягиваю новое платье с юбкой карандаш, которое успела вчера прикупить. Захотелось что-то красивое для себя, а может и для Миши. В любом случае выгляжу я очень эффектно. Похудевшая из-за всех этих стрессов фигурка выглядит как нельзя идеально в этом наряде. Подвожу губы красной помадой в тон платью и бегу на работу. Автобус, замечая моё праздничное настроение, приходит вовремя и освобождает для меня одно свободное местечко. В час пик это сродни чуду.
В кабинет захожу с улыбкой на лице и подбегаю к распахнутой двери. Миша сидит на своём месте и ждёт меня. Замечая его голодный взгляд, понимаю, что очень ждёт.
Первая подбегаю к нему и впиваюсь в жесткие губы. Все-таки Миша — это основная мотивация моего желания приходить на работу.
— Привет, — шепчет мне в ухо хриплый мужской голос, отлипнув от меня на долю секунды.
— Привет, — отвечаю я и улыбаюсь. Его губы перепачканы
— Нас когда-нибудь так застукают, — начищаю щеку Михаила. И как там помада только оказалась?
— Не застукают.
— Ты так в себе уверен?
— Нет. После того, как ты ко мне переедешь, ты не будешь работать.
— Что? Почему?
— Вер, потому что я в состоянии обеспечивать свою семью.
— Миш, но я не хочу повторения своих ошибок.
— Я не Игорь.
— Знаю. Но все-равно хочу работать.
— Хорошо. Будет тебе работа. Где ты себя видишь?
— Я очень люблю читать. Может библиотекарем.
— Устроим.
— Правда?! Как? Ведь сейчас напряженка с рабочими местами.
— Вер, значит нарисуем новую ставку. Не переживай, теперь это моя проблема и я решу её.
Радуюсь, как ребенок и снова целую мужчину. Теперь уже можно, всю помаду мы благополучно съели, а остатки размазали. Помада Руби Роуз не прошла проверку на прочность.
— Вер, у меня скоро совещание. До этого времени нам нужно всё обсудить.
— Да, я помню, как ты вчера мне что-то про Игоря говорил.
— Его в первую очередь.
— Вряд ли меня ещё что-то может удивить. Говори, я готова.
— К такому вряд ли.
— Не томи уже! — не выдерживаю эти длинные прелюдии.
— Вчера мои ребята выяснили, что твоя квартира в Саратове переписана не на Оксану, как ты считала. А на местного авторитета из группировки Колобковских.
— Какая группировка? — непонимающе смотрю на Мишу.
— Колобковские. Тебе ничего это не говорит?
— Нет конечно. Откуда?
— Хорошо. А вот твой муж с ними знаком и очень тесно.
— Не знала, что Игорь имел дело с криминалом.
— А он и не имел. Если быть точным, его имели. Твой муж за последний год пристрастился к игровым автоматам в одном подпольном клубе. Ты знала об этом?
— Игровые автоматы? Нет, не знала. А где он деньги брал?
— Его любовница спонсировала. Ровно до тех пор, пока твой муженек не проигрался по-крупному. Тогда-то и дала Оксана ему отворот поворот. Выкинула из дома. Бандиты отобрали у него квартиру, вернее у вас. Игорю пришлось всё отписать на списание долга. Но даже этого не хватило погасить его. Бандиты стали ему угрожать, Оксана окончательно послала его. Что ему оставалось делать? Он вспомнил про тебя. И сделал ноги из Саратова. Бандиты кстати до сих пор его разыскивают. И очень обрадуются, если я их выведу на него.
Я сижу ни жива, ни мертва. Настолько меня ошарашила информация. Столько всего творилось за моей спиной. Как можно было всё это не заметить?
— Миш, какой же я была слепой!
— Вер, не кори себя. Ты была занята воспитанием детей. Ты не можешь отвечать за взрослого человека. Он сам выбрал свой путь.
— Ты сделаешь это? Ты сдашь его?
— Нет, Вер. Не хочу, чтобы на моих руках была чья-то смерть. Пусть даже и такой гниды, как твой муж.
Я непроизвольно выдохнула. Я тоже не желала смерти отца своих детей. Ведь у нас с Игорем и хорошие моменты в жизни случались. Не хочу помнить о нем только плохое.