Верхом на раторне
Шрифт:
Зима встала рядом с ней на колени. — Всё в порядке, дитя?
Как помнила Джейм, она закивала и не могла остановиться, пока рандон не коснулась её плеча. Тогда Зима встала, но приостановилась и коротко добавила, глядя на неё сверху вниз. — Это не полностью его вина. — сказала она, и вышла, чтобы подготовить мрачного серого жеребца своего лорда, пока кто-нибудь не погиб.
Если не его вина, размышляла Джейм, будучи ребёнком, тогда чья же?
Теперь детская часть её разума уловила мерцание
И при всех своих пороках, он не был как его брат, хотя Грешан и воздействовал на его формирование способами, которые она только начала понимать.
Так кто же чудовище в лабиринте?
Вопрос выскочил в её голове, как будто заданный кем-то ещё. Она осознавала поставленное им испытание и важность своего ответа. Кто её истинный враг?
Трое. Так много кандидатов. Мастер Герридон, Ведьма Глуши, Иштар, Калдан, Торисен…
Нет, яростно сказала она себе. Не он. Никогда.
Здесь и сейчас, или, скорее, внизу в замке, который стал образом души её брата, врагом был безумный, шепчущий голос за закрытой дверью.
— Тори! — закричала она и вместе с жеребёнком вздрогнула от своего пронзительного детского голоска, который разорвал свинцовую тишину. Каждый нерв в её теле кричал, Заткнись ты, дура! Беги! Прячься! Но она попыталась снова, громче. — Папенькин сынок! Выходи, выходи, где бы ты ни был!
Раторн вздрогнул, когда небо громыхнуло, или, возможно, это была земля. Подул кислый, переменчивый ветер, туда и сюда, и трава зашелестела как множество полосок сухой змеиной кожи.
Кто-то стоял в дверях замка, стройный, тёмноволосый мальчик её возраста, равно готовый двинуться и внутрь, и наружу. Белый щенок волвера присел у его пяток, только вне пределов досягаемости. Близнецы пристально смотрели друг на друга. Это было тогда. Это было сейчас. Всё, что у них было, когда они были вместе, лежало между ними, достаточно близко, чтобы коснуться, и даже годы не могли помешать. Ветер дул всё сильнее и сильнее и трава пригибалась к земле, начиная жалобно выть.
— Тори, убирайся оттуда! — закричала она ему вниз, в зубы поднимающегося шторма, через бездну времени. Мог ли он её вообще слышать? — Отправляйся куда-нибудь, куда угодно, так далеко, как только сможешь!
Ветер снова сменил направление, теперь толкая её в спину. Он принёс с собой слишком знакомый запах затхлости и пыли и древний заразы. Она знала, что это, ещё до того, как повернулась к нему лицом, но её сердце и желудок всё-таки дёрнулись при этом зрелище.
Над ними, вдалеке, виднелись очертания Дома Мастера. Туман скрывал нижние этажи, но верхний наклонился, как будто готовый упасть. Ветер сдувал пепел мёртвых с множества крыш и фронтонов и создавал из него вуали, закрывая луну, замутняя воздух. Тьма наблюдала из тысячи разбитых окон и испарения унылого голода выдыхались — ХХХААааа… — через сотню зияющих дверей. Из теней внутри приходили звуки ударов камня о камень, и как язык ледника, вся эта массивная груда двигалась вперёд, но это была только слепая голова Дома. Остальная его часть растянулась назад, в Тёмный Порог, и дальше, во вне, от одного падшего мира к другому, вниз
Джейм проглотила приступ тошноты. Если образ души Тори был плох, то её ещё хуже. В Доме был зал, с полом из зелёных плит. Там, сотканные глаза мёртвых и проклятых пристально взирали со стен на спящего, спрятавшегося у холодного очага, на груде шкур аррин-кенов.
И когда Мастер в конце концов войдёт в свой зал, что тогда, дочь Танцующей? Ты встанешь и будешь драться или распахнёшь ему свои объятья, как однажды, не так давно, уже сделала? В конце концов, для чего ещё тебя вывели?
Ох, но это время ещё не пришло.
— Тише, — Выдохнула Джейм детёнышу раторна, её рука легла на его дрожащую шею. Ухо дёрнулось назад, чтобы послушать, потом снова вперёд, потом назад. — Тише. Мастер всё ещё в своём доме, монстр в своём лабиринте. В конечном счёте, или он выйдет к нам на встречу или мы отправимся за ним внутрь. Туда. Ты теперь не рад, что попробовал на вкус мою кровь?
Возможно, она слишком поспешила.
Сгусток мрака оторвался от теней Дома и стремительно ринулся вперёд к ним через вздымающиеся холмы, появляясь и пропадая, и снова появляясь. Общий грохот разделился на стук тяжёлых копыт.
— О нет, — сказала Джейм.
Серый жеребец Мастера взлетел на следующее возвышение и с ревом бросился на них. Его разинутые челюсти разбрызгивали пену, а его подкованные сталью копыта подбрасывали вверх куски торфа, который превращался в пыль прямо в воздухе. Детёныш раторна пронзительно вскрикнул, зовя мать, и стрелой бросился бежать.
Они летели прочь, петляя среди скачущих холмов, жеребёнок бежал в слепой панике, Джейм пыталась удержать его в ложбинах, вне поля зрения. Это была игра в прятки с местью. Как будто её недавние неуклюжие попытки верховой езды только извлекли на поверхность её давно похороненные детские страхи.
Если ты подведёшь Мастера, мы просто скормим тебя Железной Челюсти, почему бы и нет?
Она помнила, как серый жеребец бросился на неё, уши прижаты назад, а зубы оскалены, ещё когда он был только лошадью, а она только ребёнком, заблудившимся в месте, которое смешно было назвать пастбищем, где росли больные и мерзкие травы Призрачных Земель. В другой раз Тори подначил её прокатиться на нем верхом и, конечно, она была безжалостно сброшена на землю. Вот на этом самом месте. Это и было источником болезненного страха, который сжимал её живот всякий раз, когда она ставила ногу в стремя и отдавала себя на милость такого сильного, непредсказуемого создания. Потом её отец загнал жеребца до смерти и переврат Мразиль создал из него призрака для своего хозяина.
Жеребёнок проскользнул вокруг кургана, его задние ноги почти вылетали из-под него, и они ринулись вниз, к одиноко стоящей фигуре с белыми волосами.
— Остановитесь, или вы убьёте себя! — закричала она, а потом отскочила с их пути, когда они с грохотом пронеслись мимо.
— Если мы остановимся, — Пронзительно крикнула Джейм через плечо, — Мы умрём!
Вновь вокруг, по другой кривой, и там снова оказалась эта фигура, прямо на их пути с поднятыми вверх тонкими руками, жутко напуганная, но непреклонная. — Я не шучу!