Верхом на раторне
Шрифт:
К тому же, Марк никогда не усердствовал в драках. В битве он обычно изображал припадок берсерка и пугал врагов настолько, что те бежали сломя голову. Однажды она видела, как он подобным образом опустошил враждебную таверну с разбойниками, вылетавшими наружу через дверь, через окна и даже вверх по дымоходу.
— Хотя, главным образом, — сказал он, — я был занят тем, что размышлял, как можно сложить это большое витражное окно опять в единое целое. Ну, ты знаешь, то, что в старом замке, лицом к востоку, карта Ратиллиена. Замечательная вещь. Тем
— Ээр… Боюсь, что это была я. В тот момент за мной гналась стая призрачных убийц и я использовала руну, чтобы сдуть прочь их души. К несчастью, окно тоже вылетело наружу. Так же как и множество посмертных знамён из нижнего зала. Прости.
Последовала короткая пауза, сопровождаемая покорным вздохом. — Вот как. Мне определённо следовало догадаться. Тогда всё в порядке, пока подобное случается по важной причине.
Она начала оборачиваться, чтобы посмотреть на него, но остановилась, испугавшись, что его там всё-таки нет. Если это был сон, то она не желала пробуждаться.
— Ты меня дразнишь?
— Вовсе нет. Окно можно восстановить. Я надеюсь. Тебя нет. Кроме того, я наслаждаюсь работой.
У него может получиться, подумала Джейм, немного завидуя, из-за собственной бесталанности. Марк всегда имел склонность к художественному творчеству, но у него было крайне мало возможностей развивать эти способности.
— Вот.
Он уронил ей в ладонь что-то гладкое и холодное.
— Мы расплавляли часть спасённых осколков красного стекла — ты знаешь, что его цвет создавался в том числе и настоящим золотом? — когда твой лорд брат порезал палец и капелька его крови угодила в смесь. Результат был… интересным.
Джейм подняла обломок вверх, к луне. Даже такой слабый, серебряный свет будил рубиновое свечение в сердце стекла. Ей показалось, что она держит что-то живое, но этот вид жизни лежит за пределами её опыта и понимания.
— Я хотел бы поэкспериментировать с другими цветами, — с тоской в голосе сказал кендар. — Хотя это всё-таки неловко, просить Верховного Лорда Кенцирата лить кровь по моей команде.
Джейм собралась с духом. Она должна знать. — Я полагаю, — сказала она осторожно, — что Тори предложил тебе место в своём — то есть, в нашем доме.
Он поёрзал, вызвав протесты и койки и кота. — Он предложил, да. Я отклонил эту честь.
— Но… почему? Предки знают, ты это заслужил.
— Ох, — сказал он, стараясь, чтобы его голос звучал легкомысленно, — Я решил немножко подождать, просто, чтобы посмотреть не подвернётся ли что-то ещё.
Джейм почти выпрямилась, но усилие заставило её голову закружиться.
— Марк, — настойчиво сказала она, ухватившись за его куртку, — ты не можешь рассчитывать, что мне когда-нибудь позволят основать свой собственный дом, и ещё меньше на то, что официально позволят привязывать к себе кендар. Подумай! Разве Тори может дать мне подобную власть?
— Он сделал тебя своим лорданом, девочка.
— Да, но только чтобы купить себе
— Ох, он пришёл. — Марк хихикнул. — Ты назвала его «Папенькин сынок» и велела ему убираться.
— О, — безучастно сказала Джейм. — О Боже мой. Подожди секунду. Как долго я была без сознания?
— Больше недели. Твой кузен Киндри вошёл в твою сферу души, чтобы посмотреть, что тебя там держит, и вернулся с подбитыми глазами. Он сказал что-то вроде того, что был растоптан яростью раторнов.
Впервые со времени пробуждения, Джейм вспомнила о жеребёнке раторне. Трое, где же он? До неё дошло, что она не чувствовала его присутствия с тех пор, как они разбежались в разные стороны, спасаясь от жеребца призрака. Конечно, она бы узнала, если бы он умер… или нет? Что если она оставила его пойманным в ловушку в сфере души?
— Я должна вернуться, — сказала она, пытаясь вырваться из рук Марка. — Он не знает, как выбраться. Он будет бродить там, пока не умрёт.
— Тише, тише. Кто может умереть?
— Жеребёнок. Марк, я сказала, что сделала что-то ужасное и так оно и есть. Я связана кровью с молодым раторном.
Он не оттолкнул её прочь, но она почувствовала, что его дыхание сбилось. — Я не знал, что ты связующая кровью, — сказал он, тщательно избегая всякого выражения. — Однако, я полагаю, что этому ты никак не сможешь помочь. И все-таки, почему, из всех созданий, именно раторн?
— Это было не преднамеренно. Он меня укусил.
— Ах. Действительно, что за странный вкус.
Джейм ощутила прилив облегчения. — Ты надо мной смеешься. — Если он смог принять это, худшую вещь, которую она о себе знала, возможно, их дружба сможет, несмотря ни на что, выжить.
Но это не поможет жеребёнку.
— Я принёс кое-кого, чтобы познакомить с тобой, — сказал Марк, сознательно меняя тему.
Она почувствовала его движение, затем услышала скрежет кремня. Внезапная вспышка света на мгновение ослепила её. Когда глаза пришли в норму, она увидела след детской тени, отбрасываемой на дальнюю стену. Марк поставил горящую свечу за бугристой седельной сумкой, лежащей на столе.
— Это моя сестра, Ива. Ива, познакомься с Леди Джеймсиль. Если будешь хорошо себя вести, она может позволить называть себя Джейм.
— Я польщена, — сказала Джейм, слегка вздрогнув, когда тень изобразила осторожное приветствие.
Она, конечно, знала, что её брат нашёл детские кости в Киторне прошлой осенью и по каким-то причинам носил их с собой весь путь на юг на битву у Водопадов. Маленькая девочка, пойманная смертью на десятилетия, под руинами её собственного дома… где она пряталась, когда вся её семья, кроме неё, была жестоко убита, и где она голодала, пока не умерла. Но кровь и кость поймали её душу в ловушку и, пока огонь не освободит её, она всё ещё оставалась здесь.