Верните ведьму, или Шахматы со Смертью
Шрифт:
Пока тварь пыталась собраться с мыслями, Грегори снова ударил, только на этот раз с другой руки и кулаком. Тело Йонаса пошатнулось и завалилось на бок. Стенли перекатился и оседлал оружейника, предусмотрительно прижав руки к туловищу коленями. Наклонился и дёрнул ворот куртки, оголяя грудь Беккера. Нож потерялся где-то в снегу и Грегори вытащил свой, ритуальный, из-за пояса. Только примерился вспомнить рунические символы изгнания, когда сущность сообразила что сейчас будет, и со всей силы саданула лбом в переносицу Стенли. В глазах рассыпались звёзды, а в носу лопнуло пару сосудов. Мерзкий железный привкус появился во рту, и Грегори на мгновение растерялся, или, правильнее будет сказать,
Всякое бывало в работе некроманта, но ещё никогда так унизительно его не обыгрывали. Чтобы совсем уж не прослыть неумехой, Грегори выбросил вперёд левую руку, зажимая в ней ловчий аркан тьмы. Не покалечит, так остановит. Беккер взмахнул руками и через пару метров бахнулся физиономией в сугроб. Стенли ехидно ухмыльнулся и сплюнул на снег последствия удара в нос. Встал и резво понёсся вслед за одержимым. Запрыгнул со спины и едва успел увернуться от резкого взмаха светловолосой головы.
Беккер закрутился волчком, пытаясь скинуть с себя сноровистого седока, но Грегори для надёжности ещё и ногами зацепился. И это ничего не давало, потому что как в такой позе чертить руны, до Стенли ещё не дошло, но сам факт, что Йонас не сможет сбежать — грел. А потом оружейник подложил такую свинью, что кому рассказать — стыдно. Он просто вцепился зубами в запястье Грегори и чуть ли не прокусил. Стенли уверился в коварстве экзорцистов и разжал крепкие мужские объятия, спрыгивая на снег. Беккер резко развернулся и замахнулся кулаком. Грегори поднырнул под замах и ударил локтем в рёбра. Оружейник согнулся и Стенли хотел стукнуть по затылку, но тут Йонас дёрнулся вперёд и с разгону приподнял Грегори. Пробежал несколько шагов и с силой впечатал некромантскую спину в старый памятник. Сверху просыпалась каменная крошка, а у Грегори весь воздух из лёгких выбрило и что-то хрустнуло в крестце. Йонас разогнулся и, не замахиваясь, коротко влепил кулак в солнечное сплетение. Грегори взвыл и попытался пнуть одержимого в живот, но Беккер уклонился. Стенли сделал апперкот, но ему прилетел контрудар.
Если честно, вот так спаринговать они могли до восхода солнца. И Грегори прекрасно понимал идиотизм этой затеи, потому что первый — выдохнется на раз, ибо одержимые не чувствуют усталости и боли физического тела, и несмотря на примерно равное владение техникой кулачного боя, Йонас был просто крупнее, тяжелее, и вместе с безграничной энергией — это очень плохой расклад.
Пропустив очередной хук, Грегори чуть ли не взвыл от всплеска боли в челюсти и решился.
Ладонями он обхватил шею Йонаса и выпустил тлен, который сквозь кожу въедался в тело оружейника, раскрашивая вены и артерии тьмой. Беккер упал на колени и нечеловечески взвыл, пытаясь сбросить руки Грегори, но он шагнул ближе и надавил тьмой.
Старый, очень опасный способ применения силы, чтобы парализовать противника: просто направить силу не на внешние повреждения, а на внутренние. И сейчас Грегори нужно не так много времени, только чтобы Йонас перестал сопротивляться, но где у каждого человека находится граница, что разделяет сердечный приступ и обычную тахикардию — никто не знает, и Стенли балансировал как пьяный канатоходец, чтобы и не ослабить магию, и не добить оружейника.
Через пару мгновений Беккер перестал дёргаться и бесчувственной куклой упал на снег. Грегори наклонился и поднял нож. Снова оседлал тело и теперь без помех оголил грудь оружейника. Клинок в руках плясал и Грегори не мог сфокусировать зрение, потому что в голове ещё очень хорошо трещало, словно ей в колокол били, но немного усилий над собой, и острое лезвие касается кожи. Продавливает ее, чтобы на светлом полотне тела появились первые кровавые
Беккер неосознанно дёрнулся и приоткрыл все ещё светящиеся алым глаза. Грегори выругался и пошёл на второй рунический круг, и тут тварь внутри зашипела, разбрызгивая кровавую слюну на чистый снег. Тело Йонаса забилось в агонии и Грегори понадобилась вся сноровка боевого мага, чтобы его не спихнули с насеста. Беккера выгибало дугой почти до звучного хруста позвонков, он выл и пытался вырваться. Из-за этого рисунок пентаграммы немного скособочило, но Грегори не на выставке же его показывать. Лишь бы сработало.
Когда грудь оружейника была расписана кровавым заклятием, Грегори убрал клинок и коснулся собственной тьмы, что заурчала как сытая кошка и потерлась о руки с благодарностью. Короткий приказ, и пентаграмма на человеческом теле наполняется силой, которая коробит тварь внутри, выжигая ее целиком. Финальный аккорд — ладонь некроманта на груди экзорциста под вой бешеного духа, и росчерк серебристой силы, которая, как дикая молния, прорезала пространство.
Глава 17
Ашшаред.
Город, скованный со всех сторон северными горами.
Ашшаред.
Воплощённая сказка из старых легенд про первозданный народ эльфов.
Ашшаред.
Три телепорта. Один — из Лаванрида в столицу. Второй — из столицы на север, и третий уже до самого города.
Элис оглянулась на спящего в карете Грегори и приблизилась, протянула руку, чтобы разгладить морщинку между бровей.
Страшная ночь. Тяжёлая.
Грегори так быстро исчез. А она осталась одна. С Хлоей, которая через пятнадцать минут стала приходить в себя, но лучше бы и дальше спала, не раздражая своим нытьем. Элис и без всего этого была в непонятном состоянии. Ее как будто подушкой огрели. Сонный, тёплый, напоенный Грегори мир рухнул, а она даже не успела поверить, что теперь все будет хорошо.
Их обоих вырвало из этого мира, чтобы они помогли с чужими проблемами. Нет, помочь-то однозначно надо, просто Алисия так и не поняла, как они с Грегори стали вдруг дышать в унисон, как ночи стали слаще мёда. И каждое утро с ним…
Дыхание. Прикосновения. Поцелуи со вкусом ягодного летнего вина. А потом все лопнуло, как стеклянный шар, как мыльный пузырь. Алисия боялась, что вот эта разлука станет для неё и Грегори чем-то плохим, как кошка, перебежавшая дорогу.
Через час после полуночи Грегори вернулся.
Когда телепорт открылся в гостиной и из него, в крови и следах борьбы, вывалились двое мужчин, Алисия не знала за кого хвататься первым. И Грегори очень благородно уступил право на лекаря Йонасу. Элис трясущимися руками бинтовала, заговаривала, обрабатывала раны, и все это почти под вой Хлои, которая оказалась не готова к тому, что Беккера сможет одолеть какой-то там дух. Алисия с ужасом наблюдала за истерикой Бернар и молилась богам, хотя привычнее — мракобесам, чтобы Хлоя не ударилась в настоящие слёзы. Но обошлось.
А потом Грегори объяснял, рассказывал, уточнял. И когда последняя ссадина на его теле скрылась под заклятием регенерации, он утащил Беккера на второй этаж, в единственную спальню, где Хлоя носилась вокруг кровати и пыталась оказать помощь. К утру ее вымотало, и она уснула в кресле там же, в спальне. А потом Грегори начал расправу.
Йонас пришёл в себя на рассвете, и если Алисия временами успевала задремать на диванчике в гостиной, то Грегори не хуже кобры плевался ядом, и ему, как истинному злу, было не до сна. Ничего удивительного, что нервный и злой он почти вынес Хлою из спальни, а сам остался там наедине с Беккером.