Верните ведьму, или Шахматы со Смертью
Шрифт:
— Скорее всего, — задумчиво и лениво. А потом ее некромант все же отпивает алкоголь и морщится от того, как огненная жидкость скользит по горлу. — Если получит поддержку семьи Ферро… А это не факт…
Он покачал головой и снова пригубил бренди. Элис придвинула ему колотый шоколад и блюдце с лимонами.
— Получить поддержку Пол сможет если только женится на одной из внучек старой ведьмы… А они, как бы правильно выразиться, не грезят замужеством. И тогда Филиппу придётся другим способом проталкивать в совет Хейнбергера. А, значит, у него не останется козырей, которыми можно
Элис, видимо, что-то запамятовала, потому что относительно шерифа имела устаревшую информацию, и очень удивилась, узнав, что его сместили с поста по обвинению в превышении должностных полномочий. А он сейчас сильно нужен в Вортише, потому что там тоже все непонятно и слишком много нелепицы.
— Какой? — перебила Элис, отодвигая чашку с горьким чаем в центр стола.
— Бертрана мертва.
Глава 8
Бренди шумел в голове, но это только от усталости, мерзких новостей и мороза. Грегори не подозревал, что может быть такой неженкой, но он чуть не отморозим себе все руки, ноги и нос, пока добрался до Дювье. Последний, к слову, совсем не обрадовал, больше расстроил.
— Идальго никогда не оправдают, — было первое, что сказал Филипп, читая документы, которые привёз Грегори.
— Даже с этим? — Грегори очень демонстративно скользнул холодным взглядом по папке с исписанными листами.
— Тем более с этим, — разочаровал друг. — Здесь в предательстве обвиняется нынешний адмирал иртанийского флота. Документы… Это — судовой журнал с пиратского флагмана, и запись велась не только о манёврах, но и обо всём, понимаешь? Кто что сказал, будучи на корабле, сделал. Это — магия. Артефакт не вычленяет кто важный для исхода кампании, а кто — нет. Он пишет все. И тут…
Филип швырнул документы на стол и сел в своё рабочее кресло. Спрятал лицо в ладонях и с ожесточением растер.
В доме Дювье страшно было находиться, потому что это был филиал службы безопасности, но зато здесь точно никто не подслушает. Наверно.
— И ты не можешь поднять волну проверок? — недобро сузив глаза, уточнил Грегори. Встал, собрал документы обратно в папку. Ничего страшного, есть множество вариантов как добиться правосудия. И если Филипп так трясётся за свою задницу…
— Могу, но… не сейчас. И не с этим человеком, — все же признался Дювье, и Грегори поморщился. Вот не любил он политику и эти бессмысленные игры, где на кону стояли человеческие жизни. — К тому же меня беспокоит твой шериф…
— Что с ним? Проверка шла через твоё ведомство?
Филипп как-то странно наблюдал за Грегори. Склонив голову набок и постукивая перьевой ручкой по подлокотнику кресла. От этого её кончик впивался в мягкое податливое дерево, оставляя на нем следы из точек. А потом Дювье дёрнулся, коснулся пальцами шеи, где примерно физически ощущалась удавка клятвы.
— Он чист, — резко сказал Филипп, — но к должности не вернётся просто из-за самого факта проверки. Таких пятен не должно быть на репутации главы исполнительной
— Ты издеваешься? — Грегори разозлился. От несправедливости, от этого ленивого вальяжного тона, каким Филипп выдавал расклад. — Как такое вообще возможно? Почему ты не вмешался?
— Сейчас я связан по рукам и ногам. Один мой шаг и оппозиция вонзит клыки в королевский совет. А оттуда пролезет на верхушку, поближе к королевской семье. Понимаешь?
— И что, теперь просто смотреть, как в этой вашей политической войне страдают люди?
— А твой шериф пострадал не из-за политики…
Грегори замер, все ещё сжимая в руках папку с документами Идальго. До него, после нескольких бессонных ночей и сна украдкой где-то в перерывах, все доходило туго. А уж в разговоре с загадками главного безопасника королевства вообще можно не надеяться ни на что…
— Что ты имеешь ввиду?
— Все…
Филипп потянулся в своём кресле и открыл ящик стола. Достал стопку листов. Исписанные чёрными чернилами и продавленные пером, они закручивались по краям. Потом на стол легла сигара. Дювье покрутил ее в пальцах, словно в раздумьях. Отложил и медленно встал. Подошел к секретеру. Вытащил из него бутылку коньяка. В острых гранях переливался свет и от этого цвет напитка заколдовывал своей красотой. Филипп взмахнул бокалом. Грегори покачал головой. Тогда безопасник со стуком поставил бутылку обратно и вернулся в кресло, а потом как-то медленно произнёс:
— Началось все с тебя. Не с Элис, как ты предполагал. А с тебя и Хлои… Сколько раз тебе предлагали продать земли? Сам знаю, что много, так что не отвечай…
Грегори сглотнул тугой комок и горло засаднило.
— Так вот… потом идея с замужеством, но благо дело девчонка сбежала. Потом тебе снова предложили денег? — Грегори кивнул. — А потом вывели из игры Френка. Подставили тебя… Понимаешь, будь шериф при своей должности, ты бы ни дня не провёл в тюрьме, но надо было, чтобы тебя сломали, а ты, паскудник, не сломался. И теперь, когда как-бы зачинщики взбешены, мы только ждём шага…
Филипп закурил. Тягучий пряный дым кольцами вплетался в воздух и оседал на поверхностях такими маслянистыми кляксами, которые лениво перебирали жгуты плетей и цеплялись то за пресс папье, то за бюст короля.
— Элис ни при чём. Это ты — цель. Ее зацепило просто по касательной, как вариант того, что ты не женишься на дочери градоправителя. И если ты о себе не думаешь, подумай о ней. Ее сожрут, если с тобой что-то случится. А они уже не побрезговали убийством.
— Ну, меня, предположим, так легко убить не выйдет…
— Гри, не будь дураком! — рявкнул Филипп аж привстав с кресла и нависнув над столом. — Пуля из даорита в сердце и все… Ты сыграл в ящик.
— Я все же надеюсь до этого не дойдёт… — нехотя признался Грегори и положил папку на стол, отвлекая внимание Филиппа от себя. — Слишком трусливы, чтобы тронуть меня…
— Уезжай… Увози Элис, продавай поместье и уезжай. Это будет лучшим решением.
Молчание висело в кабине почти гробовое. И Грегори только собрался распрощаться, как Филипп успел сказать: