Верность джиннии

Шахразада

О да, Мехмет заставил хотеть его. И откровенное признание в том, что он хочет ее, наполнило ее сладостным чувством триумфа. Но Марджана напомнила себе, что Мехмет снова покинет ее. Как только они благополучно вернут Кариму, он может спокойно оставить остров.

Он хотел только ее тела, а она… чего хотела она?

Желание, такое же сильное и отчаянное, как потребность дышать, затопило ее. Она хотела его, и неважно, сколько времени они пробудут вместе. Хотела испытать его страсть, насладиться его ласками, сколько бы он ни был здесь.

Но тогда

ей придется как-то защитить себя. Он не ранит ее, не обидит, во всяком случае, намеренно. Но что будет, если плотская любовь вызовет к жизни более высокие чувства? Вот какой опасности следует избежать! Нельзя ни на минуту забывать, что они всего лишь любовники, не больше. А для этого следует держать себя в узде и не позволять чувствам брать над собой верх.

— Пусть мы с тобой будем близки, пусть, — медленно выговорила она. — Но давай мы будем просто наслаждаться этим, не пытаясь разжечь никаких чувств.

— Никаких? — прошептал он, обдавая теплым дыханием ее шею и почти прикасаясь губами к коже. — Совсем никаких?

— Да. Это все, чего я хочу, Мехмет. Наслаждение ради наслаждения.

— Пусть будет так, как ты хочешь, — ответил он тем же чувственным, возбуждающим тоном, каким шептал ласковые и непристойные слова всего несколько минут назад.

Ненасытная плоть, твердая и неумолимая, уперлась ей в бедро. Марджана мигом забыла обо всем, кроме пробудившихся к жизни женских инстинктов. Может, она глупа, но до чего же восхитительно, что этот человек так сильно желает ее! О, ей следовало бы отказать ему, но она не могла собраться с силами. Мехмет украл ее силу воли своими ласками.

— Только страсть, — повторила она скорее себе, чем ему.

— Как скажешь, — выдохнул он, скользнув в нее.

Огонь разгорелся мгновенно, безжалостно сжигая обоих. Закусив губу, она выгнулась под ним. Руки беспомощно поднялись, обвившись вокруг его шеи. Марджана со стоном подставила лицо его поцелуям. Мехмет безжалостно завладел ее губами, и они снова слились в порыве безумной страсти.

Девушка отбросила всякую осторожность и вернула его лихорадочные объятия, отдавшись ему, его пылу и этой ночи.

Свиток двенадцатый

Мехмет ушел перед рассветом. Марджана еще немного полежала в постели, нежась в воспоминаниях о тепле их страсти.

После новой любовной схватки, лишившей обоих последних сил, она убедила Мехмета закрыть глаза и гладила его лоб, пока он не впал в целительный сон. И все же, прислушиваясь к звукам его ровного глубокого дыхания, к мерному биению сердца под своей щекой, она вновь и вновь клялась держать его на расстоянии.

В который уж раз напомнив себе об этом, девушка откинула простыни, все еще хранившие запах Мехмета, и поднялась, чтобы умыться и одеться. Она не может позволить себе думать о нем.

Нужно сосредоточиться на делах.

Обычно по четвергам она встречалась с Аяксом-Странником у замка — тот избрал заросший густой травой задний двор для уроков фехтования. Но сегодня она решила выехать пораньше и застать Фаруха за работой, а заодно рассказать ему о Мадине. Ей не слишком хотелось открывать глаза молодому человеку. Объяснять, что женщина, пленившая его сердце, совсем не та, какой казалась. И все же ее долг — предупредить юзбаши, что в их кругу появился предатель.

Марджане было настолько не по себе, что она совершенно потеряла аппетит. Пригоршня орехов и яблоко — вот и все, на что у нее хватило сил. Как только лошадь была оседлана, девушка поспешила на полудень, к замку Гуайомэр.

Она попросила Мехмета ждать ее у замка. Сначала Марджана хотела потолковать с юношей наедине, но потом решила, что помощь его бывшего командира не помешает. Кроме того, Мехмет мог подтвердить ее рассказ, если Фарух ей не поверит или начнет задавать вопросы.

— Доброе утро, красавица, — вежливо приветствовал он, когда она соскользнула с седла.

Несмотря на небрежный тон, его взгляд обжигал. А она, сгорая от смущения, не могла поднять на него глаз. И не помнила, как ей удалось ответить на его мягкую приветственную улыбку. До чего же трудно притворяться, что сегодняшней волшебной ночи в его объятиях просто не было…

— Надеюсь, — добавил Мехмет, провожая ее во двор, — вы видели приятные сны сегодня ночью.

— Более чем.

— Я тоже, — едва слышно признался он, и она едва не потеряла сознания. Низ живота отозвался знакомой дрожью.

Пока они шли в оружейный зал, Марджана продолжала вспоминать ласки губ и рук Мехмета. А когда он положил ладонь на ее талию, пропуская первой в высокие двери, она вздрогнула, едва не застонав от отчетливо ощутимого желания. Ей пришлось собрать все свои силы, чтобы просто улыбнуться Фаруху и просить разрешения потолковать с ним.

Оставив Мехмета в оружейном зале, она последовала за Фарухом в его кабинет, маленькую приемную рядом с кабинетом мэтра Гуайомэра. Когда они уселись, Марджана как можно более бесстрастно рассказала все, что поведал Мехмет о былом знакомстве с детьми Мир-Рахман-бея. А потом, стараясь не ранить Фаруха, проговорила, что вчера застала Мадину рывшейся в бумагах мэтра Гуайомэра. О том, как Фарух снимал девушку со стола, ему можно было не напоминать.

Юзбаши упорно смотрел в пол. К ее удивлению, он ни разу не перебил девушку, не попытался защитить возлюбленную.

— Если вы считаете, что я что-то преувеличила, можете сами потолковать с шейхом.

— Я верю вам, — пробормотал Фарух. В его глазах светилась такая тоска, что Марджане захотелось отвести взгляд. — Похоже, она все время считала меня дурачком…

Марджана промолчала.

— Я знал: все это слишком хорошо, чтобы быть правдой, — прошептал Фарух. — Такая красавица просто не могла искренне заинтересоваться калекой вроде меня.