Вернуть мужа. Стратегия и Тактика
Шрифт:
Вовка живет с родителями и братьями в трехкомнатной квартире. Его неугомонные, шустрые братья-погодки девяти и восьми лет сами украсили пластмассовую елку разноцветными носками, оставшимися без пары. Вы же знаете, как в семьях с существенным мужским перевесом в численности исчезают вторые носки? Мгновенно и навсегда!
Наша шестерка решила: раз впервые в жизни мы встречаем праздник вместе именно в двенадцать часов, то и елка у нас должна быть настоящей. И послали мальчишек за елкой! Уж послали, так послали, как говорится в известном мультфильме.
–
– ругается Лерка.
– Нам с Вовкой завтра еще полдня работать.
Вовка с Леркой, медики-второкурсники, в последний день года волонтёрили по детским домам: Вовка Дедом Морозом, а Лерка, естественно, Снегурочкой.
– Нам в девять часов утра выезжать на грим!
– нервничает Лерка.
– Еще выспаться надо! Игорь почему трубку не берет? Вообще не понимаю.
Звонок входной двери подбрасывает нас в радостно ликующем порыве. Сашка бросается открывать дверь: в квартиру заходит... Сергей-Филипп. Лерка бледнеет и роняет свою поглаженную пижаму. Шум. Топот. Смех мальчишек. Максим и Игорь, запуская морозный воздух из подъезда, вносят Вовку с забинтованной эластичным бинтом ногой.
– Спокойно!
– командует Вовка, сразу найдя мои глаза своими веселыми глазами.
– Во всем виноват я! Бандитская пуля!
– Что случилось?
– бросается к Вовке Сашка.
– Какая пуля?!
– Дурацкая шутка, - нервно говорит Лерка и спрашивает у Вовки.
– Растяжение или перелом?
– Растяжение, - морщится он.
– Связок голеностопа. Случайность.
– Как же так?
– сочувственно спрашиваю я, присев на корточки возле посаженного на диван Вовки.
– Очень больно, если голеностопа? Их там много, этих связок?
– Очень! Много!
– отвечает за Вовку Лерка.
– В составе голеностопа три кости, они закрепляются связками. Связок три группы.
– Три?
– глупо переспрашиваю я, вглядываясь в бледное Вовкино лицо.
– Тебе интересно?
– говорит Лерка, садясь рядом с Вовкой на диван.
– Задняя таранно-малоберцовая, пяточно-малоберцовая, передняя таранно-малоберцовая.
– Я тоже могу лекцию прочесть, - ворчит расстроенный Вовка, протянув руку к мои волосам и убирая один из локонов за ухо.
– Если проще, то у каждого сустава собственный предельный показатель амплитуды движения. Амплитуда выходит за рамки нормы - и связка травмируется.
Глядя на наши испуганные лица, Вовка успокаивающе смеется:
– Не паникуйте! У меня легкая степень растяжения. Симптоматика слабая. Так... поболит пару дней и пройдет. Эх, девчонки! Пропали ваши танцы. Такой танцор из строя вышел!
– До свадьбы заживет!
– говорю я и осторожно кладу ладонь на Вовкину забинтованную ногу.
– До чьей свадьбы?
– тихо спрашивает он меня, а глаза его почему-то становятся какими-то пустыми, наверное, устал от боли.
– Надо бы сказать до твоей, - смеется Максим, поднимая меня с пола и прижимая к себе. Он холодный, пахнущий снегом и елкой.
– Но,
Оборачиваюсь на Вовку. Он откинул голову назад и закрыл глаза.
– Так больно?!
– вырываюсь я из объятий Максима и кидаюсь к другу.
– Всё!
– на моем пути встает Игорь.
– Раскудахтались! Вам же сказали - легкое растяжение!
– Трубку почему не брали?
– допрашивает с пристрастием Сашка, строго глядя на мальчишек.
– У меня разрядился, - глухо отозвался с дивана Вовка.
– У меня вообще глюкнул - отключился и не включается, - сообщил Максим, снимая куртку.
– Травмпункт в каком-то подвале, - возмутился Игорь, на которого мы с девчонками одновременно перевели вопрошающие глаза.
– Звонок проходит - но ничего не слышно.
– Да что случилось-то?
– спрашиваю я у Вовки, подсесть к которому мне не дает Максим, нежно поглаживая холодной ладонью мою спину. Меня тут же клинит на этом прикосновении. Все и всё уходит на второй план: и Вовка, сидящий на диване и положивший больную ногу на подставленный детский стульчик, и все остальные, что-то говорящие, зачем-то передвигающиеся по комнате. Есть только моя спина и его ладонь.
– Да ногу подвернул на кочке, - досадливо морщится Вовка.
– Летел, как горнолыжник.
– Сейчас покой нужен!
– наставительно говорит Лерка.
– Первые трое суток запрещены любые манипуляции, связанные с движением стопы.
– Как же ты себя обслуживать будешь?
– ужасаюсь я.
– Дома ж никого нет! Давай, я останусь у тебя?
Все молчат. Рука Максима на моей спине замирает. Тишину нарушает насмешливый голос Игоря:
– У отца как отпрашиваться будешь?
Да. Проблема. Никак. Не разрешит. В крайнем случае, позволит Вовку к нам перевезти. И то вряд ли...
– Я останусь, - успокаивает всех Лерка.
– Почти квалифицированная помощь получится. Мне можно. Маму предупрежу - и всё.
– Нет, не ты, - раздается чужой голос. Сергей-Филипп! Мы совсем о нем забыли.
– Так...
– медленно тянет Сашка, обходя незваного гостя.
– Это что за Дед Мороз?
– Это наш спаситель!
– представляет Сергея-Филиппа Игорь.
– Человек, пришедший на помощь.
– Неужели?
– не верит подозрительная Сашка.
– А мне почему-то кажется, что это и есть та самая кочка.
– Полегче!
– смеется с дивана Вовка, про которого тоже на время забыли.
– Мы с ним реально случайно на елочном базаре встретились. Он тоже елку покупал. Сергей на машине, выручил конкретно. И в травмпункт, и из травмпункта.
– Елка!
– восклицает Игорь и начинает хохотать.
Максим и Вовка поддерживают друга заразительным смехом:
– Мы елку в больнице забыли!
– Я останусь с Вовкой, - твердо говорит Лерка, не глядя на Сергея-Филиппа.
Высокий, крепкий, с мощными плечами и большими кулаками, Сергей сверлит Лерку темными, почти черными глазами.