Вершина холма

Шоу Ирвин

– Джимми, ты что, ввел новое правило – после десяти вечера не впускать никого старше двадцати лет?

Дэвис весело усмехнулся:

– Это верно, они все молодеют и молодеют. По крайней мере нам, старикам, так кажется. И драться стали чаще, чем раньше. Мне приходится держать под рукой обрезанную бейсбольную биту.

Он отошел к стойке и стал помогать парню, который разливал напитки.

– Эта лестница дьявольски крутая, Майкл, – сказал Антуан.

– После второго бокала она покажется тебе пологой. Верь в свои силы.

– Я не переношу вкуса виски, – пожаловался Антуан.

– Иди

поиграй, – предложил Майкл. – Это тебя успокоит.

Он помахал рукой Эннабел Фенсток, которая появилась в дверях с парнем не старше восемнадцати лет.

В бар вошла Рита, ее сопровождал молодой человек. Майкл сразу узнал в нем брата девушки и жестом пригласил обоих к столику. Рита представила своего брата Элиота и застенчиво поздоровалась с Антуаном и Сьюзен, которых она обслуживала за обедом.

– Присаживайтесь, присаживайтесь, – сказал Майкл и подвинул свое кресло, чтобы все уместились. – Вы пришли вовремя. Знаменитый французский пианист собирается дать свой первый концерт в горах.

– Я пока не в настроении, – отозвался Антуан. Он не получал удовольствия от вечера; С гримасой отвращения француз потягивал виски.

Подошла официантка, и Рита заказала кока-колу, а ее брат – пиво. Рослый Элиот чертами лица заметно напоминал сестру, у него были такие же крупные ясные глаза, прямой нос с большими ноздрями и широкий решительный рот. Коротко, как у Риты, постриженные волосы придавали ему сходство с молодым Мухаммедом Али. Из-под кожаной куртки Элиота выпирали мышцы. Под курткой был свитер с эмблемой школьной спортивной команды. Майкл решил, что он играет в футбол.

– Ты договорилась со Свенсоном о тренировке? – спросил девушку Майкл.

– Мы встречаемся завтра утром, – ответила Рита.

Майкл повернулся к Элиоту.

– Твоя сестра – превосходная лыжница, – заметил он. – Но Рита говорит, что ты катаешься еще лучше.

– Просто я старше, – сказал Элиот.

– Почему бы тебе тоже не выступить на соревнованиях?

Элиот покачал головой.

– Берегу ноги, – пояснил он. – В сентябре отправляюсь в Дартмут, мне дали там легкоатлетическую стипендию. На соревнованиях легко получить травму. И вообще, как говорит мой отец, в ближайшие пятьдесят лет черным не будет места на горе, так что я предпочитаю заниматься традиционным спортом братьев по расе. – Он говорил открытым текстом, ничуть не смущаясь. – Скажу честно, мистер Сторз, я и Рите советовал отказаться от участия.

– Элиот, – сказала Рита, – я полагаю, мы уже все обсудили.

– В этом городе слишком много бывших горнолыжников, – не обращая внимания на сестру, продолжал Элиот, – и мужчин, и женщин, им все еще хочется доказать, что они чего-то стоят; эти люди жить не могут без встряски. Вот, к примеру, один из них.

Он указал на стойку, возле которой пил пиво Уильямc, единоличный владелец школы дельтапланеризма «Зеленый орел».

– Он полсезона шел в лидерах по скоростному спуску среди юниоров, но повредил позвоночник и чуть не остался паралитиком, теперь проповедует дельтапланеризм. Я слышал, вы тоже летаете, мистер Сторз, я понимаю, парить над городом – большое удовольствие. Уильямc звал меня попробовать, но я сказал – это не для меня. Черным в Америке не требуется искусственной встряски.

– Элиот, –

сказала Рита, – мы, кажется, собирались хорошо провести время.

– Я и провожу его хорошо, – отозвался Элиот; он допил пиво и жестом заказал вторую кружку.

– Еще немного этой пакости, и меня стошнит, – произнес Антуан, отодвигая бокал. Он встал, подошел к пианино и взял несколько аккордов. – Кто бы мог подумать, – удивился француз, – оно действительно настроено.

Он заиграл сначала вполсилы, потом, когда шум в зале начал стихать и разговоры смолкли, мелодия зазвучала громче. Антуан исполнял песню «Ненастная погода», он знал, что Майкл ее любит. Сторз, желая выразить свою благодарность, попросил официантку принести для музыканта лимонад.

Рита, раскачиваясь в кресле в такт музыке, стала подпевать. Майкл и Сьюзен с удовольствием слушали ее чистый голос, безошибочно воспроизводивший мелодию.

– Рита, – сказал Майкл, – иди спой с Антуаном.

– Вы думаете… – неуверенно промолвила Рита. – Ваш друг не будет против?

– Он обрадуется. Ступай, ступай.

– Ну, если вы так считаете…

Она встала из-за столика, подошла к пианино и запела. Антуан бросил на нее удивленный взгляд, затем одобрительно кивнул и перешел в другую тональность, соответствующую ее контральто. После нескольких нерешительных тактов Рита обрела уверенность, ее голос зазвучал в полную силу. Заключительный куплет они исполнили дуэтом, Антуан пел с французским акцентом. Когда они кончили, все зааплодировали, Антуан поднялся и с серьезным видом пожал Рите руку. Вместе с Антуаном они вернулись к столику, пальцы у девушки дрожали, но лицо светилось детской улыбкой.

– Милая моя, – сказал Антуан. – Тебе известно, что ты – настоящая певица? Придется нам работать вдвоем. Объединив наши таланты, мы поразим местных жителей.

– Не смейтесь надо мной, пожалуйста.

– Я говорю сущую правду, – заверил Антуан. – У тебя чудесный голос. Споем еще? Что ты любишь?

Рита вопросительно посмотрела на Элиота. Он не хлопал сестре и сидел с хмурым лицом. Элиот явно не одобрял поведения младшей сестры.

– В другой раз, Антуан, – ответила Рита. – Мы немного порепетируем.

Подошел сияющий Джимми Дэвис.

– Черт возьми, – пробасил он, – вот это да. Пара таких вечеров, и я могу заказывать вывеску: «Бар "У камина"». Лучшая в городе музыкальная программа».

– Думаю, Элла Фицджеральд не потеряет из-за меня сна, – улыбаясь, сказала Рита и уткнулась в свой бокал с кока-колой.

Майкл, слегка толкнув Антуана коленом, шепнул ему:

– Сейчас.

– Может быть, я еще немного поиграю, – неуверенно произнес Антуан.

– Сейчас, – тихо повторил Майкл.

– Извините меня, господа, – сказал Антуан.

Он медленно подошел к лестнице и начал взбираться вверх, останавливаясь на каждой ступеньке. Майкл увидел, как он скрылся в туалете. Прошло целых пять минут, Майкл уже был готов подняться и вытащить его оттуда, но француз наконец снова появился на лестнице. Набрав в легкие воздуха, Антуан сделал первый шаг. Пианист ухватился за перила, затем повернулся и со страшным грохотом скатился вниз. В баре воцарилась тишина.

Оказавшись на полу, Антуан завопил, восхищая Майкла своим артистизмом: