Весь Дортмундер в одном томе
Шрифт:
— Довольно-таки трудоемкий процесс, главный инспектор.
Мэлоуни:
— Мы задействовали дополнительные ресурсы. (Вне диапазона камер сержант Леон Виндрифт положил лист бумаги на стол перед Мэлоуни после того, как тот взглянул на него). По состоянию на 15:00 часов из пяти районов города вызвано на допрос семнадцать тысяч триста пятьдесят четыре человека. По итогу: шестьсот девяносто один арест за преступления и проступки не связанные с исчезновением Византийского Огня.
Маккензи:
— Инспектор, вы хотите сказать, что на сегодняшний день расследовано шестьсот девяносто одно преступление?
Мэлоуни:
— Суд решит, Джек.
Маккензи:
— Значит, независимо от того, что может произойти, сегодняшний полицейский блиц является несомненным плюсом с точки зрения честных граждан Нью-Йорка.
Мэлоуни:
— Я бы назвал это так, Джек. Но теперь мы хотели бы попросить помощи у этих честных граждан (и повернулся прямо к камере). Византийский Огонь — это не просто очень ценное рубиновое кольцо. От имени всего американского народа мы преподнесли в подарок рубиновое кольцо дружественной нам стране. Как жителям Нью-Йорка, я думаю, нам всем немного стыдно, что данный инцидент произошел в нашем красивом городе. Я покажу вам фотографию Византийского Огня. Если вы видели это кольцо или у вас имеется какая-либо информация, которая может помочь следствию, пожалуйста, позвоните в полицию по номеру, который вы видите на экране (и повернулся к Маккензи).
Маккензи:
— Инспектор, полицейский блиц будет продолжаться?
Мэлоуни:
— Безусловно, Джек.
Маккензи:
— Пока не найдется Византийский Огонь.
Мэлоуни:
— Джек, преступные элементы в городе Нью-Йорке горько пожалеют о самом существовании Византийского Огня.
Маккензи:
— Спасибо главному инспектору Фрэнсису Мэлоуни.
Интервью закончилось. Маккензи и Мэлоуни еще раз пожали друг другу руки и перебросились парой словечек, пока помощники Джека демонтировали оборудование. Затем Мэлоуни расположился за столом в ожидании других представителей прессы, которые должны были подойти минут через десять, а Маккензи поспешил в телевизионную станцию, чтобы там уже перед другой небесно-голубой тканью крупным планом записать вступительную речь и перефразировать парочку вопросов. Эти кадры разбавили нарезками из интервью, плюс качественная цветная фотография фасада Ювелирный Магазин Скукакиса, плюс еще один четкий цветной снимок Византийского Огня на фоне черного бархата, а также специальный номер полиции (который наберут многие хихикающие 12-летние подростки). Закончили работу как раз к новостям в 18:00.
Получился действительно эксклюзивный материал.
14
К сожалению, Джон Дортмундер смотрел другой канал. В 18:03, когда Джек Маккензи рассказывал о недавнем «подвиге» Дортмундера (анонимно) нескольким сотням тысяч в той или иной степени безразличным телезрителям, его, вероятно, самая заинтересованная публика, находилась от него в нескольких нажатиях пульта и смотрела документальный фильм о людях в белых одеждах, которые слонялись по широкой обсаженной деревьями и залитой солнечными лучами улице. Раздавались выстрелы из стрелкового оружия. И голос диктора за кадром заявил, что возобновились боевые действия между правительственными войсками и повстанцами. Где именно происходила эта борьба, Дортмундер не знал, поскольку слушал невнимательно. С другой стороны, его и не особо волновало случившееся; если множество людей в белых одеждах хотят бежать по солнечной широкой обсаженной деревьями улице навстречу выстрелам, то это их
Мэй вернулась домой, когда шел выпуск спортивных новостей, которые как обычно изобиловали подробностями. Они казались Дортмундеру настолько скучными, что он не дождался рекламы и пошел за очередным пивом. Вернувшись в гостиную с новой порцией пива, он увидел, как Мэй вошла в дверь и выключила телевизор, где только что началась после-спортивная реклама. Очередное неудачное стечение обстоятельств, потому что сразу же после того ролика стартовал выпуск последних известий о Византийском Огне, который вел побитый полицейскими репортер (ужасно злой на Маккензи и Мэлоуни) этого канала, мужчина невинно страдающий из-за того, что его ирландское имя — Костелло — звучало как итальянское.
— Дай-ка помогу тебе, — сказал Дортмундер и взял из ее левой руки пакет из продовольственного магазина.
— Спасибо, — сигарета болталась в уголке рта.
Мэй верила, что благодаря работе кассира в Сэйфуэй она автоматически становилась членом семьи Сэйфуэй, а разве семья может жадничать? Поэтому каждый день она заходила домой с двумя полными продуктов пакетами, которые являлись неплохим подспорьем для их домашней экономики.
Они понесли продукты на кухню и Мэй по дороге сказала:
— Кто-то принес сегодня поддельные продовольственные талоны.
— Фальшивые?
— Ты ведь знаешь, система безналичных расчетов, — ответила Мэй. — Кредитные карты, чеки, талоны на продукты. Люди больше не пользуются наличными.
— Хм.
Безналичный расчет являлся одной из главных проблем Дортмундера. Нет зарплаты наличными средствами, нет наличных расчетов за продукцию, нет «реальных» денег нигде.
— Те талоны тоже ничего, — продолжила Мэй. — Очень хорошие пластины. Вот только одно «но», бумага другая. Тоньше. Разница ощущается.
— Бестолково сделано, — произнес Дортмундер.
— Согласна. Разве кассир разглядывает все те бумаги? Нет. Но ты дотрагиваешься до каждой, которую тебе дают.
— Талоны на еду, — повторил Джон, прислонился к раковине и, причмокивая пил пиво, пока Мэй раскладывала продукты. — Тебе не кажется, что на них можно заработать.
— Хм, нет? С их ценами? Ты просто не в курсе, Джон.
— Нет.
— Если бы не работа в Сэйфуэй, то я, пожалуй, и сама занялась бы подделкой талонов.
— Хлопотное дело, — размышлял Дортмундер. — Тебе понадобился бы принтер и «свой» продавец на улице.
— Я тут подумала, ведь продавцом могла бы поработать и я. Прямо на реестре.
Джон хмуро посмотрел на нее:
— Даже не знаю, Мэй. Я не хочу, чтобы ты рисковала.
— Я могла бы скооперироваться лишь с теми клиентами, которых знаю. В любом случае, есть еще время подумать.
— Это было бы удобное повышение в должности.
— Решусь на это лишь тогда, когда дела станут действительно плохи. Как твои дела с Арни?
— Хм, — хмыкнул Дортмундер.
Мэй положила два пластиковых контейнера с мясом птицы в холодильник. Вопросительно посмотрела на Джона, закрыла дверцу холодильника и, продолжая распаковывать пакеты, сказала:
— Что-то пошло не так.
— Арни арестовали. Я был рядом.
— Тебя не забрали?
— Меня не увидели.
— Это хорошо. За что они забрали его?
— Зачистка. Произошла крупная кража прошлой ночью в аэропорту Кеннеди.
— Что-то читала об этом в газете.