Весь Дортмундер в одном томе
Шрифт:
Дортмундер сел, начиная припоминать. Отель «Н-Джой Бродвей». Макс Фербенкс. Кольцо удачи. Служебный лифт. Энди Келп, который подойдет позже, в час ночи.
Около кровати на столике стоял радиоприемник с таймером, красные цифры на нем показывали 00:46. Дортмундер пошевелился, ощущая боль в суставах, и кое-как встал на ноги. Он поплелся в ванную, где обнаружил собственные зубную щетку и пасту, а также мыло и полотенца отеля. Когда Дортмундер вернулся в комнату, чувствуя себя немного бодрее, в кресле заворочалась Мэй, пытаясь нащупать
– Я, кажется, заснула.
– Все заснули.
Они зарегистрировались в отеле под вечер, некоторое время пробыли в номере, распаковывая нехитрый багаж, а затем поужинали внизу, в гостиничном ресторане. После этого Мэй отправилась обратно в номер, чтобы почитать, а Дортмундер совершил ознакомительную прогулку по отелю. Вернувшись, он сравнил увиденное с поэтажным планом пожарной эвакуации: «Вы находитесь здесь», «Используйте лестницу А», «Не пользуйтесь лифтами». Несмотря на это, все лифты были отмечены на плане.
Отель имел достаточно простую форму. Он напоминал букву «U» с основанием, выходящим на Бродвей, и боковыми крыльями, занимающими переулки. Центральную часть, в которой было шестнадцать этажей, занимали театр, офисы и вестибюль гостиницы со стеклянной крышей. В крыльях, начиная с семнадцатого этажа, располагался отель.
– Я отвратительно сплю в креслах,– пожаловалась Мэй. поднимаясь на ноги.
– А ты старайся расслабиться.
– Не помогает.
Мэй отправилась в ванную, а Дортмундер подошел к единственному окну и потянул за ручку тяжелую раму. Та не поддалась, и тогда он прижал лоб к прохладному стеклу и постарался максимально скосить глаза вниз.
Окно выходило во внутренний двор, и из него не открывалось вида на город, но зато не было и шума от транспорта. Все, что смог разглядеть внизу Дортмундер,– стеклянная крыша вестибюля отеля. Вечером она была ярко освещена, но сейчас была тусклой, словно еле тлеющее пламя в очаге.
Часы показывали 00:53.
Дортмундер подошел к двери и наклонился, дабы еще раз изучить поэтажный план здания. Тот представлял собой маленькие пронумерованные прямоугольники, обозначающие комнаты, с центральным коридором и вспомогательными помещениями: лестницей, лифтами, холодильной камерой и складами полотенец и чистящих средств. Естественно, квартиры Макса Фербенкса на плане не было, но Дортмундер и так знал, что она располагается между театром и гостиничным вестибюлем и выходит на Бродвей. Значит, и обслуживающий ее служебный лифт должен находиться со стороны Бродвея. Окно номера Дортмундера выходило на юг, значит, когда Энди придет, им нужно будет...
Дверь распахнулась, ударив Дортмундера по носу. Слезы брызнули у него из глаз, и он резко отшатнулся. На пороге возник Энди со словами:
– Надеюсь, я не слишком рано.
– Ты не рано,– пробормотал Дортмундер, потирая нос.
– Джон,– с тревогой заметил Энди, глядя на него,–
– Пустяки.
– Это из-за кондиционера. Знаешь, эти системы в новых домах...
– Пустяки.
Мэй вышла из ванной. Она больше не казалась заспанной.
– Привет Энди,– поздоровалась она.– Ты вовремя.
– На минуту раньше,– уточнил Дортмундер. Нос, похоже, был свернут.
– Минута не считается,– заявила Мэй.
– Спасибо, Мэй,– кивнул Энди.
Дортмундер, не видя смысла сейчас злиться на Энди, оставил свой нос в покое и произнес, указывая на дверь:
– У нас есть схематический план здания.
Он объяснил, где они находятся в данный момент и где должен располагаться служебный лифт в квартиру.
– Неужели все так элементарно? – удивился Энди.
– Возможно, и нет.
– В любом случае надо пойти и посмотреть.
– Джон, где пульт? – спросила Мэй.
– Какой?
– От телевизора. Я хотела посмотреть телевизор в ваше отсутствие, но не могу найти пульт.
– Возможно, он на кровати,– предположил Дортмундер.
– Или под кроватью,– добавил Энди.
Они дружно поискали и там, и там, но ничего не нашли.
– Здесь всего одна комната,– заметила Мэй.– Она не такая большая, и в ней не так много вещей. Неужели мы не сможем найти пульт?
– А ты уверена, что он вообще был? уточнил Энди.
– Да. Во-первых, я включила им телевизор. А во-вторых, Джон переключал каналы.
– Значит, он все-таки должен быть на кровати,– решил Дортмундер.
– Или под кроватью,– повторил Энди.
Они вновь принялись за поиски, но безуспешно, пока Энди не отправился в ванную.
– Пульт здесь,– крикнул он и вошел, держа его в руке.– Он лежал на раковине.
– Даже не буду спрашивать, как он туда попал,– заметила Мэй.– Спасибо, Энди.
– Не за что.
Дортмундер, который был уверен, что это не он отнес пульт в ванную, но не намеренный вступать в разборки, спросил:
– Мы теперь можем идти?
– Несомненно,– подтвердил Энди, и они вышли из номера.
Коридор был длинным, плохо освещенным и абсолютно пустым. Тут и там у дверей номеров стояли подносы с остатками ужина. Дортмундер и Энди прошли до конца, повернули направо и оказались в точно таком же коридоре, в середине которого горела зеленая надпись «Выход».
– Нам туда,– сказал Дортмундер.
Рядом с надписью находились лифты, слева от которых располагалась лестница, а справа – помещение, занятое большим холодильником. Напротив лифтов была глухая стена с зеркалом, а напротив лестницы – запертая дверь без опознавательных знаков.
Энди занялся дверью, и та скоро открылась. Они попали в квадратное помещение, забитое деревянными стеллажами, на которых были сложены полотенца, рулоны туалетной бумаги, ящики с салфетками, мылом, шампунем и лосьоном. Слева в углу виднелись двери двух лифтов.