Весь Дортмундер в одном томе
Шрифт:
Таким образом его голова мчалась вниз по склону, а ноги пытались ее догнать, так он прошел какое-то расстояние от дома, и, возможно, прошел бы еще больше, если бы его голова была включена в тот момент, и она смогла бы передать ногам информацию о стоящем впереди дереве.
Получив контузию во второй раз, Холл свалился на спину, словно карнизы по доставке. Его конечности дернулись, а потом затихли. Хмурый взгляд постепенно таял, пока, наконец, на горизонте не появилось солнце.
56
Марк вернулся в загородный дом в начале десятого, коричневый Таурус уже был здесь, припаркован рядом
Да он сам был готов «слиться». После вчерашнего убийственного случая, когда Монро Холл узнал его голос, да еще и на грани давления и отсутствия веры, что это все-таки можно сделать, после того, как он вернул лошадь и фургон с Осом, он провел бессонную ночь в подвале огромного дома своей матери, раздумывая о том, что он мог бы сейчас сделать, и единственное, что приходило на ум, — это «слиться». Спрятаться. Выйти из игры. Одним словом — бросить эту затею.
Конечно, во время бессонных часов он не думал такими негативными терминами. Он пытался подобрать более позитивные термины во время внутреннего диалога, что-то вроде, что он мог бы «начать все заново», мог бы «заново построить свою жизнь», мог бы «начать все с чистого листа», мог бы, как у Марка Твена, «осветить себе новый путь».
Разве это все, по сути, не означает «быть американцем»? Все текущее сопротивление национальному удостоверению личности (а много лет назад, по той же причине, и номеру социального страхования), вся тревога по поводу угрозы «личной жизни» основаны на убеждении американцев в том, что, с самого начала иммиграционного опыта, у каждого американца есть безусловное право, при таких удручающих обстоятельствах, позвонить куда нужно и стать кем-то новым. Бесклассовое общество — это своего рода идеальная модель, потому что в бесклассовом обществе понятие идентичности очень гибкое. За время бодрствования Марк копался в памяти, используя все свои школьные навыки, чтобы убедить самого себя, что в такой момент жизни будет не просто возможно, не просто объяснимо, но и, черт возьми, патриотично сбежать и стать другим человеком.
Но пока еще он этого не сделал. Ближе к рассвету он погрузился в тягостную дремоту, и когда будильник разбудил его, он, мрачный и разбитый, понял, что не готов исполнять патриотический побег. Теперь нет территория для просвещения, не в этом веке. Теперь уже не так-то просто стать новым человеком. Новый ли ты, старый ли ты, это и есть ты.
К такому выводу он и пришел. Он Марк Стерлинг, человек с определенным прошлым, с определенным положением в обществе, и им же он и останется. Он ступил на эту дорожку, по не и придется идти до конца. И держать свой рот закрытым, особенно рядом с Монро Холлом.
И поэтому увидеть Таурус было большим облегчением, потому что это означало, что они все еще в соглашении. Пути назад не было. Если бы парни из союза благополучно оставили это дело, Марк чувствовал бы себя в таком случае гораздо хуже, чем раньше, но теперь он почувствовал себя лучше.
Войдя в дом, он увидел, что в гостиной царил беспорядок, никого не было, но слабые отголоски бурной деятельности слышались где-то дальше. Следуя за звуками, он вошел на кухню, где сидели четверо его напарников,
Ос первый заметил Марка: — А вот и ты. Мы почти закончили.
Мак помахал рукой в кленовом сиропе и сказал:
— Надеюсь, ты еще не завтракал?
— Нет, — ответил Марк, потом осмотрелся и добавил, — но не уверен, что голоден.
— Будет вкусно, — уверил Бадди.
— Но сначала, конечно же, мы должны не покормить Монро Холла, — напомнил Ос, — а потом должны покорить дворецкого. А потом мы сможем принести большую часть обратно сюда — ну, не совсем сюда, в столовой будет более уютно — и подзаправиться вкусной едой.
Марк не смог устоять: — Как заключенные?
Ос удивленно посмотрел на него и нахмурился:
— Что с тобой?
Марк покачал головой. — Мало спал, — ответил он, понимая, что объяснять, что именно с ним происходит, и что просвещения территорий нет, было бы бесполезно.
— Ты уже знаешь о вознаграждении? — спросил Бадди.
— Вознаграждении? Единственное, что он мог себе представить, — это золотая звезда. Но кто ее будет вручать и за что?
Мак пояснил:
— Кто-то, скорее всего, его жена, предложил пятьдесят тысяч долларов за информацию, которая поможет вернуть Монро Холла.
— Пятьдесят тысяч? Лицо Марка скривилось. — За Монро Холла? Маловато.
— Эйс хочет их получить, — сказал Бадди.
— А почему бы и нет? — Практически с претензией спросил Эйс. — Пятьдесят кусков просто за информацию? У нас есть информация.
— Ос? — не понял Марк.
Ос пожал плечами. — Все зависит от его коллег, — сказал он, — захотят ли они прочертить прямую линию между информацией и тюрьмой.
— Но выход ведь есть, — настаивал Эйс. — Просто мы его до конца еще не продумали.
— Мы готовы, — сменил тему Мак. Показав на тарелки, он сказал:
— Это завтрак, который мы покажем Холлу, но не дадим его съесть, а потом отнесем его дворецкому. А что останется, съедим сами.
— Бадди, — обратился Ос, — пока Эйс будет нести поднос Холла, может ты возьмешь поднос дворецкого?
— Это потому что мы из рабочего класса? — почти обиделся Эйс. — А вы вроде как менеджеры?
— Конечно, — не стал скромничать Ос. — И именно поэтому я понесу ноутбук.
— Маски, — напомнил Мак.
Все надели эти дурацкие маски, Бадди взял маленький поднос с завтраком, а Эйс взял поднос побольше, и они все направились на верхний этаж. Бадди поставил поднос с завтраком дворецкого на столик в коридоре, Ос поднял ноутбук, который стоял возле стенки все это время, а Марк в это время пошел к электрощитку в конце коридора. Он подождал, пока Ос вставит ключ в замочную скважину в двери временного пристанища Холла, а потом включил свет в этой комнате, как раз в момент, когда Ос открыл дверь, и все вошли.