Весь Дортмундер в одном томе
Шрифт:
– Значит вы нашли эту штуку,– начал Дортмундер. – Шахматный набор.
Она засмеялась. – Ох, мистер Дортмундер, эта история слишком хороша, чтобы проскочить все и сразу переключиться на конец.
Дортмундер терпеть не мог хорошие истории, ну ладно, выбора у него все равно нет, так что он сказал:
– Конечно. Рассказывайте.
– Пока я подрастала,– начала она,– время от времени в семье кто-то начинал говорить о шахматном наборе, который сделал всех несчастными, но тогда я не могла понять почему. Он то ли потерялся, то ли исчез, но я не знала, почему это имело такое значение.
Он сделала глоток
– Ладно.
– Прошлым летом тема набора снова поднялась,– продолжила она,– когда я увиделась со своим отцом на Мысе Доброй Надежды, и я его тогда попросила рассказать мне о шахматах, но он ответил, что практически ничего не знает. Даже если когда-то что-то и знал, то уже давно забыл. Он сказал, что мне стоит спросить у моего деда, поэтому, когда я вернулась в город, я так и сделала. Он не хотел говорить об этом, оказалось, что для него это больная тема, но, в конце концов, мне удалось его убедить, что я действительно хочу знать, что этот шахматный набор значил для нашей семьи, и он мне рассказал.
– И это сподвигло вас найти его,– предположил Дортмундер,– в то время как у остальных ничего не вышло.
– Именно,– согласилась она. – Мне всегда нравилась история, как наука, а тут еще история имеет отношение к моей семье, история Первой мировой войны и оккупация России и все прочее. Я записала имена всех солдат того взвода, кто перевез шахматы в Америку, и в отдельный список внесла полезные названия, например, название радио компании, которую они хотели открыть, Шахматный Король Бродкастинг, и все, что, как мне показалось, могло быть хоть как-то полезным, и я все это прогуглила.
Дортмундер уже слышал о таком; это еще один способ, как всунуть свой нос в чужое дело. Он предпочитал жить в мире, где каждый сам по себе и занят своим делом, но такого мира уже давно не существовало. – Некоторых из этих людей вы нашли через Гугл,– сказал он.
– А также выписала названия всех компаний и брендов, где используются слова, связанные с шахматами,– сказала она,– ведь не станет же Альфред Нортвуд использовать то же название, так ведь? Большинство информации оказалось бесполезной, но я привыкла докапываться до сути, поэтому не остановила поиски и нашла агентство по недвижимости «Золотая Ладья», которое было открыто здесь, в Нью-Йорке в 1921 году, а потом еще оказалось, что те же люди основали Каслвуд Билдинг в 1948. Я изучила список владельцев фирмы и состав директоров «Золотой Ладьи», и везде значилась фамилия Нортвуд.
– Сыновья,– предположил Дортмундер.
– И дочери. Но на данный момент по большей части внуки и внучки. Скорее всего, это тот самый Нортвуд, который приехал из Чикаго, после того, как украл шахматный набор, использовал его, чтобы получить деньги на открытие агентства по недвижимости, которое возымело успех. В Нью-Йорке это очень крупная компания по недвижимости, мистер Дортмундер. Не такая известная, как некоторые, но это все потому, что они сами этого не хотят, но при этом компания очень крупная.
– Это здорово,– кивнул Дортмундер. – Значит шахматный набор у них, я так полагаю.
– А вот тут все становится еще интереснее,–
– Все к этому и шло.
– Всю его жизнь. Он умер богатым и уважаемым человеком, весь мир его любил и восхищался им. Вы бы видели, что писали тогда в «Таймз». Он умер в 1955 году в возрасте семидесяти лет, у него было шесть детей, которые выросли, и у которых появились свои дети, поэтому на данный момент претендентов на «Золотую Ладью» уже семнадцать человек.
– Претендентов,– повторил Дортмундер.
– Наследники бесконечно судятся между собой,– пояснила она. – Все это грязь, они ненавидят друг друга, каждый раз, когда они появляются в суде, они подписывают обязательства о неразглашении, поэтому общественность не знает ничего о них.
– Но вы достали информацию,– подловил Дортмундер, надеясь, что она, наконец, перестанет играться и расскажет ему, где находится этот чертов шахматный набор.
– В своих исследованиях,– продолжала она,– я наткнулась на судебные процессы, где эту фирму представляет Ливия Нортвуд Уилер, младшая дочь Альфреда, она выдвинула иски против всей семьи, на ее стороне никого нет. Она наклонилась к нему через стол и тихо спросила:
– Разве эта не лакомый кусочек? Я разыскиваю Нортвудов, а все, что ты только можешь пожелать узнать о них или об их бизнесе за последние восемьдесят лет, хранится в файлах в этих самых офисах. Ох, мистер Дортмундер, я много работала сверхурочно, уверяю вас.
– Даже не сомневаюсь,– ответил Дортмундер. – А теперь о самом шахматном наборе.
– Раньше,– подошла она к самому главному вопросу,– он хранился в ящике из пуленепробиваемого стекла в одном из офисов «Золотой Ладьи» в их тридцати восьмиэтажном здании Каслвуд Билдинг. Но это очень ценная семейная реликвия, за которую пришлось жестоко бороться, поэтому три года назад ее перевезли, и теперь набор хранится в нескольких юридических фирмах, которые представляют интересы семьи. Четыре этих фирмы находятся в этом здании. Последние три года шахматный набор хранился в подвалах этого здания, в CI Интэрнэшнл бэнк корпорэйшн. Разве это не удивительно? Что скажете, мистер Дортмундер?
– Я скажу, что, похоже, я вернусь в тюрьму,– вздохнул Дортмундер.
8
Она заморгала.
– Простите?
– Не извиняйтесь,– сказал он. – Мне придется извиняться за нас обоих.
– Не понимаю,– покачала она головой. – Что не так?
– Я все знаю о банках,– сказал он. – Когда дело касается денег, они серьезно подходят к этому вопросу. И чувства юмора у них вообще никакого. Вы когда-нибудь были в этом подвальном помещении?
– О, нет,– отмахнулась она. – У меня нет полномочий.
– Об этом я и говорю. Вы знаете того, у кого есть полномочия?
– Я полагаю, партнеры имеют такие полномочия.
Файнберг и остальные.
– Ну, мистер Файнберг уже не живет, а другие партнеры еще живы, да.
– Значит, если… Подождите. Файнберг стоит в начале этого списка, и он мертв?
– О, это нормальное дело,– спокойно сказала она. – Есть фирмы, не только юридические фирмы, где не один человек, чья фамилия значится в названии фирмы, еще жив.
– Видимо, хорошая экономия на печати новых логотипов.