Весь Нил Стивенсон в одном томе. Компиляция
Шрифт:
— Как обидно, — сказала я. — Тем более если теория здравая.
— Никто не финансирует теории. Финансируют результаты, — сказал Ода. — Результаты не были надежно воспроизводимы. Ошибкой было использовать котов. Слишком легкая мишень для насмешек среди далеких от науки людей.
— Что, если мы дадим вам финансирование, чтобы создать аналогичную установку на основе новейших компьютеров? Установку размером с комнату? — спросил Тристан.
Ода улыбнулся осторожной улыбкой умудренного годами человека.
— Встанет проблема масштабирования. Требуемая вычислительная мощность растет как квадрат объема камеры.
Тристан быстро подсчитал в уме.
— Значит, как шестая степень размеров ящика. Ничего страшного. Пусть будет маленькая
— Даже не упоминайте этого при Ребекке, иначе она погонит вас из дома секатором. Это был очень тягостный и унизительный период. Она не вынесет повторения.
— Все будет происходить под покровом секретности. «Клаксон» не узнает. Никто не узнает.
Ода задумался.
— А если Ребекка согласится? — спросила я.
Ода пожал плечами:
— Это был мой любимый проект, и, конечно, мне хочется увидеть его работающим. И я вообще склонен говорить «да». Но я хотел бы знать, зачем вы этим занимаетесь.
— Я расскажу вам все, как только вы подпишете соглашение о неразглашении, — ответил Тристан.
Ода чуть заметно улыбнулся про себя, затем вновь перенес внимание на Тристана:
— Тогда вам придется попросить Бекку, чтобы она тоже подписала. Я не буду ничего от нее скрывать.
— Стоукс, иди наверх и займись этим, — сказал Тристан, не глядя в мою сторону. — Нам с профессором надо поговорить о деле.
Из дневника Ребекки Ист-Ода
6 марта
Температура около 43о по Фаренгейту, погода ясная и сухая, ветер слабый западный. Барометр стоит.
Галантусы цветут. Крокусы скоро распустятся, буддлею обрезала, морозник взошел. Ведьмин орех цветет, у сирени набухли бутоны. Посеяла первую рассаду базилика, перцев и помидоров (под лампами) и срезала последнюю кудрявую капусту. Выкопала пастернак — после холодной зимы он слаще.
Сегодня было странное происшествие. К Фрэнку пришли двое — Тристан и Мелисанда. Они откуда-то узнали про его старую патентную заявку на ОДЕК, о которой я предпочла бы забыть раз и навсегда. Они заявились без предупреждения сегодня днем. Он явно военный, напористый, как лабрадор (мне особенно вспомнился тот, которого дядя Виктор натаскивал на уток). Она помягче, сдержаннее, более вежлива.
Фрэнк принял их в парадной столовой, где у него теперь кабинет. (Мелисанда восхитилась, что хотя люстру переделали под электричество еще сто лет назад, а до этого переделывали под газ, ее по-прежнему можно опустить на системе блоков, как в те времена, когда в ней зажигали свечи. Тристан не восхитился, поскольку люстра — не та утка, на которую он охотится.)
Они сказали, что вроде бы знают, отчего не работал ОДЕК, сделанный для ДАРПА, и как это исправить — то есть с помощью Фрэнка могут и впрямь построить ОДЕК, который успешно подавит коллапс волновой функции. Трудно сказать, какие чувства это у меня вызвало; я прекрасно помню, сколько крови попортил нам предыдущий виток этой истории. Фрэнк сказал, что им придется убедить меня. Это поручили Мелисанде. По тому, как она подошла ко мне в кухне, я поняла: на успех она не рассчитывает. Она ошиблась.
Я поддержу Фрэнка в любом его деле, в любом решении. Коли он сразу им не отказал, значит, ему хочется утвердить свою правоту после стольких лет шельмования. Лучше бы ему этого не хотелось. Но он хочет. И я его понимаю. Короче говоря, мы подписали соглашение о неразглашении и все вместе сели пить чай.
Дальше началось самое странное.
Они рассказали нечто настолько нелепое, что мне трудно об этом писать, не качая головой. Они утверждают, что ОДЕК интересует их не в оборонном качестве, а потому что, по их убеждению, с его помощью можно творить — рука отказывается выводить это слово — магию. И не в переносном смысле, а в самом прямом. Колдовство. Они совершенно искренне в это верят. Мелисанда в доказательство цитировала какие-то старинные документы, которые недавно перевела. Тристан привел физическое обоснование, и, должна признать, оно прозвучало довольно правдоподобно: квантовая механика. Но ведь это только общие слова.
Однако
Они объяснили, почему магия в наши дни невозможна, и добавили, что, если даже она станет возможной (благодаря ОДЕКу), для нее потребуются особые люди («ведьмы»), способные «колдовать». Я, естественно, спросила, кто им будет «колдовать». Первый раз я увидела, как они растерялись: главный и самый очевидный вопрос им в голову не приходил.
Не знаю, кто они и откуда, но на этот раз явно не из МТИ. Упаси Господь в МТИ заподозрят, что Фрэнк занялся такими глупостями.
В которой мы разделяемся, чтобы достичь цели
Ребекка Ист-Ода подала чай как настоящая новоанглийская дама: не пакетики в кружках, а листовой, заваренный в фарфоровом чайнике, чашки с блюдцами, карамельный сахар на палочках и фарфоровый молочник — все на плетеном подносе. Еще она принесла тарелку с печеньем, которую я сразу придвинула на свою сторону стола, чтобы Тристан не заглотил все одним махом.
Невероятно щедрый для новоанглийского марта вечерний свет струился в окна с частым переплетом, дробясь на хрустальных подвесках громоздкой старинной люстры и отбрасывая на стены сотни крошечных радуг.
— Значит, у нас есть то место. Не очень далеко отсюда, — сказал Тристан, машинально оглядывая стол в поисках сладкого.
— Еще чаю? — спросила Ребекка. (Тристан, разумеется, выглохтал чашку одним глотком). Ребекка протянула руку за его чашкой и блюдцем.
Он отдал их и поблагодарил кивком, но тут же вновь принялся обсуждать с Фрэнком Одой схемы и усилители.
— Он как любит? — спросила меня Ребекка.
Как будто я должна это знать!
— Судя по его пищевым предпочтениям, с молоком и сахаром, — ответила я.
— Ладно, — проговорил Тристан, уставясь невидящим взглядом в стену. — Надо построить ОДЕК для человека. Получается четырехчастная стратегия. — (Я и не подозревала, что у него хотя бы трехчастная есть.) Он поднял палец. — Во-первых, кардинальная перестройка здания.
— Погоди! — сказала я. — Здание же не принадлежит ДОДО?
— Что такое ДОДО? — спросила Ребекка.
— Добровольное общество дьявольского обскурантизма, — предположила я.
Тристан так и сидел, застыв на полуслове с поднятым пальцем, словно видео, когда нажмешь кнопку «пауза» — терпеливо ждал, пока я договорю, и жевал печенюшку, которую как-то стянул с моей стороны стола.
— И вообще, ты же не можешь перестроить чужое здание? — продолжала я.
— Мы его купим, — объявил Тристан и поднял второй палец. — Во-вторых, спроектировать ОДЕК для человека. В-третьих, собрать его. В-четвертых, найти кого-нибудь, кто сможет колдовать.
Он оглядел нас и продолжил:
— По удачному совпадению, нас как раз четверо. Профессор, вы занимаетесь проектированием, потом руководите сборкой. Мое начальство пришлет нам кого-нибудь из Вашингтона, я и Стоукс будем на подхвате. Стоукс, ты ведь умеешь держать в руках шуруповерт?
Вопрос был почти риторический — Тристан даже не глянул в мою сторону.
Ода кивнул. Его лицо было спокойным, но светилось от счастья. Я видела, что он перебарывает желание покоситься на жену. Ее лицо тоже было спокойным, но от счастья не светилось.
— Нам потребуются специалисты по криогенике.
— НАСА, — беспечно объявил Тристан. — Им все равно делать нечего. Затем приобрести и установить железо. Вычислительную мощность нам обеспечат дешевые серийные компьютеры, что посложнее — закажем в Лос-Аламосе. Ведьмы на тебе, Стоукс. Походи по эзотерикам. Студии йоги, все такое. У тебя как раз вид подходящий.
— Это еще как? — спросила я.
— Аспирантка. Категория, наиболее склонная к магическому мышлению.
— Тристан. На дворе двадцать первый век. Я буду искать ведьм в Интернете.