Весь Нил Стивенсон в одном томе. Компиляция
Шрифт:
Те немногие, кому было небезразлично четвертое имя королевы, смотрели на него по-разному. Снобы морщили носы. Время от времени в каком-нибудь приглашении или поздравлении имя «Саския» как бы невзначай опускали. Королева не считала себя выше этого: она любила свою тетушку Саскию, так что такие «уколы» замечала и долго помнила обиду.
Людям попроще последнее имя королевы скорее нравилось: приятно было думать, что в чем-то она такая же, как все. Порой в каком-нибудь твите или в заголовке таблоида королеву именовали «Саскией» — примерно в том же ироническом ключе, в каком королеву Елизавету могли назвать «Бесс». Снобы так намекали, что ей не хватает царственности. А простые нидерландцы — по крайней мере те, кто монархии в целом симпатизировал, — этим показывали, что, в сущности, королева вполне нормальный человек, в классическом голландском
В маленьком семейном кругу чаще всего ее звали Саскией. Так что в Уэйко, когда Амелия спросила: «Как же прикажете вас называть?» — Фредерика Матильда-и-так-далее ответила не задумываясь. Амелия же вздернула брови по целому ряду причин. Прежде всего потому, что до этой минуты не отваживалась так обращаться к королеве. Это было имя для близких, для полудюжины ближайших друзей и младших членов семьи. В нем ощущалась фамильярность, даже какой-то вызов. Но приказ есть приказ. Так что Амелия и прочие заставляли себя пользоваться этим именем, хоть порой у них срывалось привычное mevrouw или даже Uwe Majesteit. Впрочем, здесь эти слова никому ни о чем не говорили.
Руфус, разумеется, знал ее только как Саскию — и именно так представил членам семейства Боски. Удачная маскировка; и в то же время королеве было приятно слышать это имя из чужих уст, потому что в глубине души именно его она считала настоящим.
Саския проснулась, вся в поту, разбуженная звоном посуды и аппетитными запахами готовящейся еды. Погода стояла прекрасная (если не считать жары), хотя над побережьем Залива ночью пронесся ураган. Он не задел Хьюстон — прошел достаточно далеко к югу, чтобы в новостях объявили, что город не пострадал. Однако Хьюстон не миновали ни ливень, ни гроза, ни последующий подъем уровня воды.
Ураган захватил краем и ту часть Луизианы, где обитала семья Боски. Местные новости из их родных краев сообщали, что там наводнение. Боски показывали Саскии фото своих домов: на прочных сваях не меньше шести метров в высоту. Пока эти сваи не снесет проплывающее мимо дерево, автомобиль — или, быть может, другой дом, хозяева которого не озаботились поставить его на сваи, — о своем жилье Боски не беспокоились.
В пригородах Хьюстона есть места, где крупные радиальные шоссе, ведущие в город и из города, снабжены путепроводами, способными по щелчку переключаться в эвакуационный режим. Например, шоссе, в обычное время состоящее из пяти полос, ведущих в город, и пяти в обратную сторону, по мановению руки превращается в громадину из десяти потоков, направленных в одну сторону, — словно насос, из которого вместо воды хлещет транспорт, уносящий беженцев из города на более возвышенные и сухие места. Впрочем, в отношении Хьюстона вернее говорить о четырнадцати или восемнадцати потоках. Так или иначе, вчера произошло именно такое переключение. За ужином, пытаясь впихнуть в себя еду быстрее, чем Мэри Боски и ее зять Реджи ставили на стол новую, Саския и ее свита смотрели на ноутбуке Руфуса трансляцию с веб-камеры, установленной над дорогой милях в сорока к западу от центра. Шоссе превратилось в гигантский сплошной поток, движущийся прочь из города. Камеру на столбе трясло и качало, должно быть, от мощных порывов ветра. Изображение то и дело мутнело, затемнялось чем-то вроде статических помех — на самом деле в камеру хлестал дождь. Едва он немного стихал, на экране появлялась галактика красных габаритных огней.
А там, где они сидели, было жарко и солнечно, дул легкий ветерок, и лишь далеко на юге громоздились кучевые облака, готовые пролиться дождем.
— У вас в Голландии, должно быть, такого не бывает? — поинтересовалась Мэри, наконец присаживаясь за стол. Она и другие каджуны [521] поняли, что Саския и ее команда — нидерландцы; но, кроме этого, Руфус ничем с ними не поделился.
Саския подавила в себе желание поправить Мэри и объяснить, как правильно называется ее страна [522] .
521
Субэтнос, проживающий в штатах Луизиана и Техас, франкоканадцы
522
Традиционное название «Голландия» («Лесная земля») относится к «сердцу» страны, двум старейшим провинциям на западе Нидерландов. Нидерланды («Нижние земли») — официальное название страны в целом. В наше время власти Нидерландов стремятся прекратить использование названий «Голландия» и «голландский», поскольку считают, что в сознании иностранцев эти названия тесно связаны с «кварталом красных фонарей» и доступными наркотиками и создают стране дурной имидж.
— Вы удивитесь, но в Нидерландах тоже есть места, где люди ездят на пикапах и ходят… — она хотела сказать просто «в церковь», но сообразила, что не знает, как эти люди относятся к религии, и уточнила: — …в очень традиционную, очень консервативную церковь.
— Выходит, и у вас есть свой Библейский пояс? — понимающе кивнула Мэри.
— В общем, да.
— А вы не из «Шелл»? — поинтересовался Реджи.
— Откуда? — Из-за каджунского выговора Саския его не поняла; ей послышалось «шельф».
— Кажется, он говорит о «Ройял Датч Шелл», — с легкой усмешкой вставил по-английски Аластер. — Возможно, вы слышали об этой компании.
Еще бы не слышать! Одними из основателей «Ройял Датч Шелл» были предки Саскии — именно поэтому компания называлась «Ройял», то есть «королевской», — и сейчас королева владела там значительной долей акций.
— Встретишь голландца в Хьюстоне — сразу ясно, что он работает на «Шелл», — подмигнув, продолжал Реджи.
— Ну, в какой-то степени… можно сказать, что да, я связана с этой компанией.
Она уже поняла: Боски очень вежливо, обиняками, стараются перевести разговор поближе к делу. Не в смысле «побольше стрясти с заморских гостей» — нет, очевидно, что этого у них и в мыслях нет. Они пытаются понять, что происходит и что будет дальше. Иными словами, как избавиться от ответственности, которую они так беззаботно на себя взвалили, согласившись дать приют иностранным гостям. Загорая на бережке, они ни на шаг не приближаются к Хьюстону. Как и к озеру Чарльз, где ждет их возвращения остальной клан. Из обсуждений постепенно вырисовался такой план: через пару дней, когда утихнет буря, множество Боски, их друзей и знакомых соберутся в Хьюстоне — и те, кто приедет первыми, пока ждут остальных, смогут организовать помощь жертвам наводнения.
В таком случае медлить не стоило. На реке Бразос множество поворотов и излучин; путь по ней составит куда большее число миль, чем посуху. Чтобы успеть в Хьюстон вовремя, нужно отчалить прямо сейчас и плыть день и ночь. Саския со своей командой могут остаться на борту, но им надо понимать, что это не увеселительная прогулка: с этого момента понтон будет останавливаться, только чтобы пополнить запасы топлива.
Саския наскоро обсудила это со своими людьми. Погода связывала их по рукам и ногам. Необходимо где-то убить два дня. Можно проторчать пару дней в гостинице, если удастся найти номера — однако даже на таком расстоянии от Хьюстона все гостиницы сейчас битком набиты. А оставшись с Боски, они получают стол и кров и благополучно добираются до Хьюстона, не привлекая к себе внимания. Даже если в нидерландскую прессу просочится известие, что королева сейчас в Техасе, в ответ можно будет снять и выложить видео, на котором она помогает жертвам наводнения. И все успокоятся, ибо: а) именно этого ждут от королев; б) тематика наводнений и борьбы с ними нидерландцам особенно близка.
На том и порешили. Команда Саскии помогла свернуть лагерь, все погрузились на судно и отправились на юг. Присоединился к каравану и Руфус. На парковке в его трейлере можно было жить, но когда трейлер на ходу, лучше держаться от него подальше. То же и с понтоном: его можно возить по суше, погрузив на прицеп, но без людей. Так что люди по большей части плыли по воде — без остановок. Сухопутные машины двигались впереди, снабжая караван бензином, едой, пивом и прочими расходными материалами. Там, где дорога подступала к реке вплотную, все это перегружали на борт. По пути присоединялись новые каджуны на своих лодках; и водная, и наземная части каравана росли. Аластер и Фенна при малейшей возможности пересаживались в пикапы — в водительскую кабину, где работали кондиционеры. Саския по большей части оставалась на понтоне, а с ней и Амелия; в самые жаркие часы дня обе натягивали геокостюмы.