Весь Нил Стивенсон в одном томе. Компиляция

Стивенсон Нил Таун

Незнакомец повернулся вполоборота и высунул язык. Это напомнило ей новозеландцев, танцующих хаку [519] . Быть может, он родом откуда-нибудь с тихоокеанских островов?

Кажется, от этой гримасы ему полегчало: когда он снова повернулся к Саскии, лицо и голос его были уже спокойны.

— Все в норме, мэм.

— Спасибо, что помогли моему другу. Теперь нам нужно отвезти его в больницу. Нож мы вам вернем.

Мужчина окинул взглядом поляну.

— Мэри вам поможет. Все будет хорошо. Может, вам еще что нужно?

519

Боевой

танец мужчин маори, во время которого танцующие топают ногами, бьют себя в грудь, издают ритмичные выкрики и высовывают язык.

Щедрое предложение от человека в таком состоянии! Можно сказать, открытая оферта. Саския внимательно на него взглянула, пытаясь понять, не иронизирует ли он. Незнакомец не встретился с ней глазами — вместо этого бросил быстрый взгляд на мертвого кабана.

— Со своими делами я разделался, — объяснил он. — Теперь могу заняться вашими.

— Ну… тогда не поможете нам отсюда выбраться? — решилась Саския. Наверное, не мешало бы добавить какую-нибудь вежливую оговорку: «теоретически», «в принципе», «допустим, если бы мы попросили…» — но уж как вышло, так вышло. — Мы заплатим.

— Наличными?

— Если хотите.

— И куда вам надо?

— В Хьюстон.

— Проблемы с законом? Что-то, о чем мне стоит знать?

Саския пожала плечами.

— С иммиграционным законодательством, возможно… но тут уж ничего не поделаешь. — Секунду подумав, она сообразила, что он имеет в виду. — Нет, наркотики мы с собой не везем. Вообще ничего такого. Если вы об этом.

Он колебался. Саския видела: не потому, что ей не верит — просто не понимает, что происходит. Не хватает ключевой информации.

Оставалось сказать правду.

— Я королева Нидерландов, — сказала Саския. — Прилетела с секретной миссией, чтобы спасти свою страну.

— Руфус. Но все зовут меня Рэд. У меня миссия не секретная, и я ее только что выполнил. — Он покосился на огромного убитого кабана и снова высунул язык.

— Рада с вами познакомиться, Рэд.

Обменявшись потным рукопожатием, они направились к самолету. Ей пришлось жестом напомнить Руфусу, чтобы подобрал с земли автомат. Пикап, украшенный крокодильчиком, уже подъезжал к Леннерту; Амелия, стоя в кузове, зорко следила за падальщиками, разделывающими свиней и аллигатора.

— Я тоже, госпожа королева.

— Так не говорят. Правильно называть меня «ваше величество», но здесь это ни к чему. Пожалуйста, зовите меня просто по имени: Саския.

— Хотите скрыть, что вы здесь? Поэтому вот так прилетели?

— Да, я не хотела бы это афишировать. Широкой публике незачем знать, что я в Техасе.

— Много с вами народу?

— Отправим раненых в больницу — останется пятеро. Хотя Виллем, наверное, поедет с ними. Тогда четверо.

— Могу за три минуты довезти вас до открытой воды и посадить на лодку.

— На озеро?

— На реку. Речка Боске. Течет вон в ту сторону и впадает в Бразос.

— Бразос? — Саския знала это испанское слово, но не понимала, почему так называется река.

— «Руки Божьи», — объяснил Руфус. — Большая река, течет к Хьюстону. Так ее назвали испанцы. Не знаю почему. Они были помешаны на религии, у них все названия такие.

Что ж, звучит недурно.

— А за эти три минуты мы не встретимся с полицией, перекрывшей дорогу, или еще с кем-нибудь в этом роде? — Вопрос не праздный, поскольку с другой стороны аэродрома, примерно в километре отсюда, стояла впечатляющая линия красно-синих мигалок.

— Нет, если будем держаться подальше от дорог.

— Внутри никого не осталось? — спросил Руфус. Затем поджег самолет.

Он проделал все так стремительно, что Саския на миг усомнилась в мудрости

своего решения доверить судьбу экспедиции первому встречному. Но несколько секунд спустя, когда они мчались прочь, а в зеркалах заднего вида — многочисленных и на удивление крупных — провожали их языки пламени, поняла, что Руфус все сделал правильно. Самолет все равно уже не спасешь. А внимание всех, кто наблюдает за аэродромом с той стороны, сейчас приковано к огню — хотя бы на минуту-две; но больше Руфусу и не надо, чтобы убраться с места крушения и скрыться в лесах.

Хотя, может быть, зря она приписывает ему такие хитрые планы. Может, он просто псих.

Так или иначе, он за рулем и их судьба сейчас в его руках.

— Головы берегите! — крикнул Руфус, когда пикап на полном ходу свернул с дороги и въехал в чащу.

Саския и Амелия сидели с ним в кабине, Аластер и Фенна — сзади, в открытом кузове. Аластер инстинктивно вздернул голову, но тут же торопливо втянул ее в плечи. Машина мчалась через заросли, такие густые, что в нескольких метрах уже ничего не разглядишь. Очевидно, «берегите головы» означало пригнуться. Хрустели и трещали ветки под колесами, пикап вихлялся туда-сюда: крупные деревья Руфус объезжал, кусты и молодые деревца просто ломал и давил. Впрочем, крупных деревьев попадалось на удивление немного. Лес здесь был не таким, к какому привыкла Саския. Она выросла — и жила до сих пор — в Хёйс-тен-Бос, особняке в центре Гааги, название которого переводится как «дом в лесу». Лес там величественный, многовековой — классический сказочный евролес с соснами до небес и почти без подлеска. А здесь, казалось, кроме подлеска вообще ничего нет! В первый миг, когда стена зелени ринулась им навстречу, Саския инстинктивно вжалась в сиденье: ей показалось, что пикап вот-вот врежется в эту плотную стену. Но зелень расступалась перед бампером, словно спелая пшеница в полях.

В какой-то момент они спугнули дикую свинью. Та бросилась бежать, а Руфус свернул за ней, и на миг Саския испугалась, что этот свиноманьяк сейчас, забыв обо всем, погонится за добычей. Но в миг, когда, прибавив газу, можно было оборвать кабанью жизнь, Руфус вместо этого ударил по тормозам. В следующую секунду Саския поняла: он не пытается задавить свинью — просто следует за ней. Хочет, чтобы она провела их сквозь чащу. Через ветровое стекло пикапа лес выглядит непроходимым; но свинья, спасающая свою жизнь, видит в нем систему троп, открытую и понятную, словно нидерландская железнодорожная сеть.

Так или иначе, это сработало: еще минута — и они вырвались из леса у края длинной насыпной дамбы, которую Саския разглядывала прямо перед крушением. Справа за дамбой, судя по всему, располагалось невидимое отсюда озеро. Перед ними расстилался открытый травянистый склон, неожиданно аккуратный и ухоженный; он круто спускался к небольшой и быстрой речке, которая (это Саския увидела, когда они подъехали ближе) питалась из водослива с рядом закатанных в сталь и бетон шлюзов, берущего свое начало в земляном склоне дамбы в сотне метров отсюда. Саския, уроженка Нидерландов, с первого взгляда сообразила, как работает вся конструкция. Пусть сверху дамба поросла зеленой травкой, пусть над ней кружат птицы (кстати, что за птицы? Боже, стервятники?! Как в вестернах?!); все эти дары природы — лишь внешний покров, маскировка, нечто вроде краски на стенах дома, прикрывающей структуру абсолютно искусственную, от начала до конца сконструированную человеком. В траве сереют островки бетона, из них выступают трубы и крышки люков — зримые проявления огромной инфраструктуры, скрытой под землей. Все здесь, куда ни бросишь взгляд, спроектировано какими-то техасскими инженерами, изо дня в день получающими зарплату за то, что они понимают воду и умеют ею управлять.