Весь Нил Стивенсон в одном томе. Компиляция
Шрифт:
Руфус проглотил буррито несколько быстрее, чем изначально планировал, затем нашел в Центральном мужскую раздевалку с душевой. Все здесь напоминало ему армию. И не случайно: сами модульные дома и вся их обстановка — армейские, их не удосужились даже перекрасить. В таких сборных домах селятся военные на дальних рубежах, где-нибудь в Афганистане. Хотя, сказать по совести, даже эта страна по большей части куда гостеприимнее Западного Техаса. Никаких финтифлюшек, ничего лишнего, но все нормально — по крайней мере, по стандартам новобранцев, у себя дома ничего не евших слаще морковки. Руфус оттрубил свои двадцать лет, вышел в отставку и по армии не скучал. Но в этой
> Куда мне идти?
> Прямо ко мне в купе.
Автоматически, по привычке Руфус спросил себя, каковы шансы, что при выполнении этого указания его пристрелят. Кто здесь может начать стрелять? Скорее всего, Амелия. Но за последние несколько дней они с Руфусом неплохо узнали друг друга: ездили в одних машинах, обедали и ужинали вместе, пока большие шишки занимались своими делами. Пожалуй, он бы ею заинтересовался, не годись он ей в отцы. Нет, вряд ли она выхватит свой «зигзауэр» и уложит его на месте. И все же указание было странное, и Руфус опасался, что Амелию это поставит в неловкое положение. Так что он двинулся по проходу к ней. Она бесстрастно смотрела на него сквозь темные очки, скорее всего, со встроенным ДР-дисплеем [566] . Широкоплечая, широкостная, нос ломала наверняка не раз. И все же выглядит на пять с плюсом.
566
ДР — система дополненной реальности.
— Ее величество меня пригласила…
— Знаю, Рэд.
— Понял. — Он повернулся и пошел назад.
— Спасибо, что предупредил.
— Да без проблем, Амелия.
— Тебе идет футболка.
— Считаешь, цвет подходящий?
— Ну, это не совсем наш нидерландский оранжевый…
— Знаю. Этот оранжевый чуть подзагорел на техасском солнце.
Бросив взгляд через плечо, Руфус заметил, что Амелия едва заметно улыбается.
Он постучал в дверь купе.
— Входите! — послышался голос Саскии.
Она действительно только что вышла из ванны. Ясно по влажному, жаркому, душистому воздуху, с которым ничего не может поделать современная система кондиционирования, невесть как втиснутая в этот древний вагон. Саския в терракотовом халате обмахивалась полотенцем, стараясь разогнать этот жаркий туман.
— Я оставлю дверь открытой.
— Не надо, — ответила она.
— Пусть проветрится.
— Не стоит, сойдет и так.
На самом деле Руфус не хотел закрывать дверь по иной причине — чтобы у людей не создалось ложное впечатление.
Тут Саския прервала его раздумья: прошла мимо него, слегка задев в тесноте купе, и сама закрыла дверь. А потом заперла.
— Нет покоя от людей, желающих посмотреть на королеву, — объяснила она. — Видно, нечасто здесь появляются царственные особы!
— А сколько здесь еще этих, как вы говорите, царственных особ?
— Нисколько. Я одна. Но понимаю, почему вы решили, что нас много.
Здесь, в Техасе, со своим беглым английским она походила на обычную американку, состоятельную городскую даму. Таких легко встретить в каком-нибудь фешенебельном торговом центре, где они с подругами завтракают после занятий пилатесом. Однако, в отличие от многих таких дам, она не задается. Он помнил, как она резала сельдерей.
— «Царственная особа» — это король, королева или кто-то из их ближайших родственников. Таких людей, кроме меня, здесь нет.
— А эта Корнелия?
— Она из очень древнего и знатного рода. Намного древнее моей семьи. Но она из Венеции. А в Венеции никогда не было королей. Ею правили несколько аристократических домов, выбиравших себе лидера.
— Похоже, она готова любому глотку перегрызть за свою Венецию.
— Я тоже это заметила, — мягко улыбнулась Саския.
— А лорд-мэр?
— И его избирают. Эта должность не передается по наследству. Правда, выиграв эти выборы — очень странные, надо сказать, выборы, типично английские, — становишься лордом. Но это совсем не то же, что принадлежать к королевской семье, — можно даже сказать, нечто противоположное.
— Как это?
— Вообще говоря, большую часть времени и в большинстве мест короли со знатью живут вот так! — И она ударила одним кулачком о другой.
— Ничего себе! А я думал, вы все на одной стороне.
— Будь вы средневековым крестьянином, «все эти богатеи» действовали бы заодно! На самом же деле обычно не так. Разумеется, все это древняя история; мало что оттуда приложимо к нынешним временам конституционной монархии.
— Кстати, — вставил вдруг Руфус. — А чем вы занимаетесь? Я как-то так и не спросил. В Википедии пишут, что у вас в основном символическая роль…
— Ну, прежде всего, лично я владею значительной долей «Ройял Датч Шелл».
— «Шелл»? Той самой «Шелл»? Нефтяной компанией?
— Да. Так что, даже не будь я королевой Нидерландов, все же имела бы определенное влияние на совет директоров… и так далее.
— А «Шелл» ведь в глобальном потеплении виновата побольше многих прочих.
— Это уж точно!
— Интересно… И все же вы — она.
— Кто «она»?
— Королева Нидерландов.
— Верно.
— И как королева…
— Я не могу ни-че-го, — закончила Саския. — Разве что менять выражение лица, когда зачитываю написанную для меня речь в Бюджетный день.
— Стоп-стоп, помедленнее! — рассмеялся Руфус.
— Примерно через десять дней, — объяснила Саския, — состоится первое в году заседание нидерландского парламента. По традиции король или королева приезжают на заседание в старинном экипаже…
Тут Руфус затряс головой.
— Ясно-ясно, все это вы читали в Википедии.
— Ну да. Извините, не хотел перебивать. Просто хочу сэкономить ваши силы. Значит, вы приезжаете, садитесь в центре зала, вокруг толпа народу, все дамы в публике в шикарных старинных шляпах — и вы зачитываете вслух свою речь.