Весь Нил Стивенсон в одном томе. Компиляция
Шрифт:
— У тебя красивые руки, — сказала она.
— Отжимаюсь, — объяснил он. — На спортзалы времени нет. Послушай, на случай если что-то пойдет не так, если мы слишком увлечемся… я должен спросить… как у тебя с предохранением?
— Об этом не беспокойся. У нас в стране очень доступная медицина.
— В карманах у меня куча всего, — продолжал он, — но даже не помню, когда я в последний раз…
Она сунула руку в карман халата и достала оттуда блестящую упаковку презервативов.
— Какой у тебя размер? — спросила она.
— Этот подойдет.
Она прижалась бедром к его бедру — и ощутила сквозь плотную ткань два разных ножа, телефон, блокнот, запасную обойму, пару маркеров и еще какую-то неопределимую мелочь.
— В самом деле, — проговорила она, — сколько же у тебя всего в штанах! Но увидеть я хочу только одно. Покажешь?
Перевал
Спорные территории на индийско-китайской границе находятся в отдаленных провинциях и, кажется, не имеют к Пенджабу никакого отношения; однако, стоит задуматься о Пяти реках и их значении для Пенджаба, понимаешь, что это не так. Истоки всех пяти, а также Инда, в который они впадают, находятся в Гималаях. Заполучив контроль над верховьями рек, можно перегородить их плотиной — и ты получишь власть над рекой, а значит, и над жизнью и смертью всех, кто живет ниже по течению.
Проработать маршрут поначалу оказалось задачей не из легких: от всех этих горных отрогов и речных излучин голова шла кругом. Но несколько дней спустя география этих краев кое-как уложилась у Лакса в голове. Наибольший интерес представляло место, где располагались истоки Ченаба и Беаса — всего в нескольких километрах друг от друга, на противоположных сторонах высокого горного хребта, пересеченного кошмарными серпантинами с общим названием «перевал Рохтанг». К северо-востоку от перевала начинался еще более высокогорный район Ладакх: по нему-то и проходила Линия Фактического Контроля.
Внизу, на равнинах — в сущности, повсюду к западу от Шандигара, — легко было двигаться от одной реки к другой напрямик, пересекая плоские, как стол, доабы — междуречные плато. Здесь было не так: топография властно требовала выбрать одну реку и подниматься по ней до самых верховьев. Самым подходящим вариантом пока что выглядел Беас. Когда-то он остановил Александра Великого — быть может, и китайцев остановит? Шимла, город в пару сотен тысяч населения, возведенный англичанами в горах, ибо на равнинах они погибали от жары, стоит не на Беасе. Но один из лучших — точнее, наименее ужасных — путей от Шандигара к верховьям Беаса пролегает через Шимлу; да и в любом случае Ясмит направлялся именно туда и жаждал помочь Лаксу (до сегодняшнего утра) и всему Братству (теперь) всем, что в его силах. На полдороге к Шимле он остановился на фабрике, стоящей, как и все здесь, на неправдоподобно крутом склоне, и забрал груз. Парни загрузили ящики в кузов и, сидя на них, проехали остаток пути.
После того как они расстались с Ясмитом в Шимле, путешествие сильно замедлилось; странствовать целой компанией оказалось сложнее, чем в одиночку. Впрочем, уже недалека была долина Беаса, ведущая на север — прямиком к их цели. Параллельно реке, по обоим ее берегам, шли две дороги. Потеряться невозможно. Так что на пару дней бхаи разделились: ехали на разных попутках или на автобусах, поддерживали связь по телефону, по вечерам воссоединялись в мотелях или дхабах. Здесь они ощущали себя меньшинством: Пенджаб остался позади, провинция была в основном индуистская, сикхов не слишком много. Впрочем, чем дальше на север, тем чаще попадались на пути буддисты из Тибета и западные приезжие с рюкзаками на плечах. Из этих последних одни были чистыми искателями приключений, другие — пилигримами, символически и буквально ищущими путь в Дхарамсалу [567] .
567
Город в штате Химачал-Прадеш, где расположена резиденция далай-ламы, духовный центр тибетского буддизма.
Все чаще сталкиваясь с такими людьми в хостелах или на автобусных остановках, Лакс с новой силой ощущал свое странное, межеумочное положение. Продолжая аналогию Ильхама: если у них Братство Кольца, то Лакс — Арагорн, получеловек, полуэльф, равно способный и держать совет с лордом Элрондом в Имладрисе, и глушить пинтами пиво в хоббитском трактире. Вдали от своего современного рюкзака он выглядел совершенно как пенджабский сикх — таким его и считали и местные, и приезжие с Запада. Едва открывал рот, люди в большинстве своем решали, что перед ними американец, хотя по артикуляции
Впрочем, он ни с кем близко не сходился. Рюкзачники с Запада тащили с собой нескончаемые мыльные оперы, с бесконечным числом серий и персонажей: такая-то спит с таким-то, такой-то крутой чувак, такой-то наркоша, такой-то лодырь, такой-то любит ездить на чужой шее, такой-то все ходы-выходы знает, а такой-то полный дебил, а такой-то никогда не поднимает сиденье в туалете… Для Лакса все это было бесполезно, так что он слушал вполуха и помалкивал.
На первом этапе путешествия дальнобойщики, подвозившие его — все сикхи, — полагали, что перед ними обычный путник, по каким-то своим причинам желающий добраться из пункта А в пункт Б. Когда проехали Куллу, все изменилось. К югу от Куллу молодой путешественник еще мог стремиться куда угодно, и шест у него в руке оставался просто палкой, полезной штукой, например, если понадобится отогнать бродячих собак. Но к северу от Куллу цель и намерения Лакса стали очевидны, и насчет шеста заблуждаться не приходилось. Он больше не прятался — не скрывались и его бхаи. Они развязали связку ротанговых шестов и раздали оружие всем, даже Ильхаму, не умевшему драться. Багаж их отяжелел от еды и теплой одежды: то и другое жертвовали и дальнобойщики, и люди в дхабах, узнав, куда они направляются.
Легкость, с какой они добрались до Манали — последнего города на Беасе перед подъемом на высокогорье, — не позволила Рави отколоться от Братства. Всю дорогу он твердил, что только провожает Лакса и компанию, что просто хочет посмотреть горы и скоро, уже совсем скоро со всеми распрощается и отправится домой. Но не успел он оглянуться, как оказался в Манали, где горы повсюду: со всех сторон, на расстоянии всего нескольких миль, окружают тебя самые настоящие Гималаи — смотри не хочу! Запасы у Братства не кончались — наоборот, росли с каждым днем. Никакие трудности и опасности в пути пока не встретились. Да если бы и встретились — и самый избалованный путешественник подумал бы дважды, прежде чем ныть на глазах у Ильхама, пережившего настоящий ад. Иными словами, возможности сказать: «С меня хватит, я домой» — Рави так и не представилось.
Манали — любопытное место, где сходятся очень разные потоки человечества. Не сталкиваются, а просто текут рядом, в параллельных мирах. Местная экономика держится на туризме. Индийцы традиционно едут сюда на медовый месяц. Для приезжих с рюкзаками Манали — перевалочная база для походов в горы. Прибавьте к этому не столь заметное сообщество беженцев с севера, собирающихся здесь естественным путем, — это первое место, где у человека, спустившегося с гор безо всего, появляется шанс выжить. Четвертый поток — военные; но они живут у себя в казармах, ездят на своих машинах и иногда даже по собственным дорогам. Неофиту, впервые попавшему в город, требуется пара дней, просто чтобы во всем этом разобраться; но Ильхам повел друзей прямо к неприметному хостелу на окраине, где цены были невысоки, условия очень приличны, а заодно он служил перевалочным пунктом для немалого числа тибетских и уйгурских беженцев, разбивших лагеря неподалеку. Здесь «братья» устроились на ночь, поужинали своими пожертвованиями — теми, что не могли храниться долго, — а потом вышли во внутренний дворик и там приседали, отжимались и делали упор-присед до изнеможения, под удивленными и восхищенными взглядами других гостей. Манали располагается на уровне двух тысяч метров — в сущности, одна миля — от уровня моря. В сравнении с местами, куда они направляются, это низина; однако легкие уже чувствовали разницу.
Особенно внимательно наблюдали за их тренировкой двое парней: на вид азиаты, но судя по одежде и разговору — англичане из рабочего класса. Лакс догадался — как выяснилось, верно, — что это сикхи, но нерелигиозные; по крайней мере, они не носили ни длинных волос, ни бород, ни тюрбанов. Что ж, хотя бы браслеты на месте. Судя по щетине, теперь они решили отращивать бороды во искупление грехов — или, быть может, в последнюю неделю им просто негде было бриться. У каждого был с собой шест, но в остальном набор вещей довольно скудный. Парни назвались Сэм и Джей: Лакс заподозрил, что это англизированные варианты традиционных имен у них в паспортах. Щурясь сквозь сигаретный дым, оба с одобрением смотрели, как работают шестами Лакс и Гопиндер, а потом подошли поговорить — и тут оказалось, что в бое на шестах они не новички и задают очень практичные вопросы.