Веселая поганка
Шрифт:
— О, да, — с пониманием закивал монах, останавливая автомобиль и покидая водительское место. — Если не возражаете, поменяемся.
Мне пришлось снова сесть за руль. Как только я сделала это, монах воспрял духом, но, внимательно посмотрев на меня, опять пригорюнился.
— Сожалею, что так получилось, — молвил он, с ужасом глядя на мое лицо.
После общения с новым «бухгалтером» Тамарки лицо мое не стало прекрасней, но и ужасного я там не увидела ничего: ну синяк под глазом, но не то чтобы
— Куда едем? — чтобы не ругаться, спросила я. — Вы в подвале хоть что-то узнали?
Он хотел мне ответить, но в этот миг вспомнила я, что не сообщила ему еще о своей встрече с Ангира Муни. Я поспешила исправить ошибку и тут же об этом пожалела, в такое волнение пришел мой монах.
— Несчастная женщина, что вы наделали? — закричал он. — На верную гибель послали моего друга! Зачем вы сделали это? Зачем вообще к нему пошли? Разве я вас просил об этом?
Мне было что возразить.
— А разве я тот бесчувственный чурбан, который надо просить о помощи, когда совершенно очевидно что человеку грозит верная погибель?! — с глубокой обидой воскликнула я.
— Да кто вам сказал, что мне грозит погибель? — рассердился монах.
— Если мне плохо, почему я должна полагать, что вам хорошо? — ответила я законным вопросом.
Монах с непередаваемой жалостью посмотрел на меня, воздел руки к небу и воскликнул:
— О, Господь! Не оставь в беде светлого Ангиру Муни, которого эта несчастная глупостью своею на жестокую кончину обрекла!
Ну как тут не рассердиться?
— Ни на что я его не обрекла, — возмутилась я. — Всего лишь вам помочь хотела, но, вижу, благодарности не дождусь. И фиг с вами, я не в обиде, потому что мелочность мне чужда. А если грозит опасность вашему Муни, что ж, я готова снова ехать туда, в логово «братанов».
— Да в том-то и дело, что мы совсем в другое место ехать должны, — страшно горюя, воскликнул монах и тут же меня успокоил: — А Муни я не оставлю в беде — буду помогать ему своей усердной молитвой.
Я насторожилась:
— В другое место ехать должны? Как это понимать? Вы узнали что-то?
Он закивал своей бритой головой, извлекая из кармана мешочек:
— О, да. Что-то узнал.
— «Что-то», — хмыкнула я. — Не ответ это. Что ж, мне не скажете, что узнали?
— Скажу, конечно скажу. Узнал, что если вы хотите сына найти, а я гуру, ехать нам надо в Санкт-Петербург, остальное скажу чуть позже, — сообщил он и тут же начал Ангире Муни помогать — усердно молиться.
Я присвистнула:
— Питер?! Вряд ли Марусин «Жигуль» на это способен.
Но монаха уже не волновали земные проблемы, он простодушно их своими не считал, а потому спокойно перебирал в мешочке четки и, просветлев, усердно бормотал
Изрядно поплутав по городу и намучившись с Марусиным «Жигулем», требовавшим многочисленных манипуляций типа «хрясни тут, долбани здесь», я выехала наконец на трассу Е-95 и расслабилась. «Жигуль» бодро, хотя и зигзагами, двигался в сторону Питера. Стрелка спидометра уныло болталась у цифры восемьдесят, и по всему выходило, что быстро нам этот путь не преодолеть.
Время шло, монах бормотал и перебирал четки, а я скучала.
«Что ж он так, до самого Питера молиться будет?» — с опаской подумала я, нервно и неприязненно поглядывая на монаха.
Словно прочитав мои мысли, он оторвался от своего занятия и спросил:
— Вас что-то беспокоит?
— Конечно, — ответила я. — Беспокоит и очень даже.
— Что же?
— Меня беспокоит моя Тамарка. Подруга детства предала меня, с «братаном» связалась, врет, что взяла его бухгалтером работать.
— Почему думаете, что врет?
— Вы его видели? У него же всего одна извилина да и та в стадии распрямления. Врет, что взяла бухгалтером, а сама меня собиралась «братану» сдать. Нет, правы вы были, когда утверждали, что друзья обязательно предадут!
Монах удивился:
— Я вам это говорил?
— Конечно, — заверила я.
— Когда же?
— Сегодня ночью, когда этот гомик, эта Каштановая Борода, долбанул меня, сволочь, кулаком по темечку! Я тут же и отрубилась.
Монах не решился задавать новые вопросы, но нервно заерзал на сидении. И у него были причины. Представляю, что он подумал о моей голове, ведь я же напрочь забыла, что приходил он ко мне лишь в моем воспаленном ударом уме, в моем воображении.
— Не пугайтесь, — успокоила я его. — Сегодня ночью вы мне привиделись.
— Ах вот оно что, — обрадовался монах. — И о чем говорил вам?
— Просили, чтобы я в Господа уверовала. Мол тогда Господь меня спасет.
— И что же вы?
— Уверовала, конечно, а куда было деваться? К батарее же привязана была. Вас просила отвязать, но вы закобенились, отослали меня к Господу, мол он и отвяжет.
Монаха, похоже, заинтересовал мой бред.
— И что же произошло дальше? — спросил он. — Отвязал вас Господь?
— Ну, отвязал не Господь, а гомик, но думаю с божьего благословения. Кстати, я вам соврала. Сгоряча. Каюсь.
— Солгали? В чем?
— Ну, сказала, что верую, а сама не уверовала, но сильно старалась, Бог увидел, потому мне и помог, — сочла нелишним оправдаться я.
Этот монах начинал мне нравится; толковый мужик, кем бы он ни был, — не хотелось его обижать.
Услышав мое признание, он с пониманием кивнул и поинтересовался:
— А в чем проблема? Почему не уверовали?