Весёлые и грустные странички из новой жизни Саньки М. Часть вторая.
Шрифт:
И сейчас, выражая радость, по поводу нашего успеха, ребята не на шутку тревожились за нас: немало Первопроходцев осталось только в памяти их последователей.
К счастью, по большинству из нас плакать было некому.
Предполётная подготовка представляла более глубокое изучение спускаемого аппарата, тренировки по посадке, вернее, по укладыванию в него, погружению в анабиоз, на полчаса, затем выведение из состояния сна, после чего ты должен самостоятельно покинуть ячейку. Конечно, всё это должно было сделано автоматически, но всякое случается,
Сначала мы облачались в лёгкие скафандры, затем в тяжёлые, бронированные, и, наконец, самостоятельно забирались в ячейку жилого отсека. Сами набирали код, нам что-то вкалывали, после чего кровь делалась сверхтекучей и становилась похожей на антифриз, как у земноводных.
Когда наши тела охлаждали, мы засыпали, причём казалось, что мы в тепле и уюте.
Доктора гарантировали, что кровь продолжает снабжать все клеточки тела кислородом, прокачиваясь через все мельчайшие капилляры.
Охлаждение поддерживалось таймером, установленном на определённое время и отключалось при любой аварии. Тогда человек просыпался и самостоятельно покидал ячейку, выбирался из бронескафандра, если это позволяли обстоятельства, то есть, в жилом отсеке не отсутствовал воздух и не царил космический холод, или наоборот, невыносимая жара.
Не возбранялось первому проснувшемуся оказывать помощь товарищам, если это было необходимо.
Так вот мы развлекались последние дни перед полётом. Хоть мы и были давно подготовлены к предстоящим испытаниям, волнение всё равно охватило нас, до дрожи в коленках. Только сейчас, в очередной раз забираясь в ячейки и погружаясь в сон, мы начали понимать, что это всерьёз, нас по-настоящему отправят в чудовищную даль, практически навсегда, в неизвестность.
Мы старались не говорить об этом между собой, пока нас не посетили ночные друзья.
Нашей радости не было предела, малыши не слезали с нас, пока мы не побежали погулять по окрестным лесам, поохотиться. Потом собрались на ферме и жарили свою добычу.
– Пойдёмте, мы вас угостим! – потащили нас за собой малыши в хлев.
Здесь за корову принялись девочки, а кровь добыли Ластик и Листик.
– Попробуйте, как вкусно! Наверное, уже забыли вкус! – сказал Ластик, протягивая мне напиток, при этом сам облизываясь.
– Да, - улыбнулся я, отпив несколько глотков, - усталость, как рукой сняло!
– Мы на Марсе где будем держать скотину? Нам позволят построить хлев? Ты ведь возьмёшь нас с собой, папа Саша? – спросил Листик. Я чуть не поперхнулся:
– Листик! Ты же прекрасно знаешь устройство корабля! Почему ты спрашиваешь?
– Но что вы там будете кушать? Траву? Вот, мы специально вывели породу телят и свинок для Марса!
Мы уже говорили, что изучили условия, при которых эти животные могут там жить!
– Ребята, вы прекрасно знаете, что жилая зона на корабле очень маленькая, только пять ячеек, причём одна занята зелёными растениями, для поглощения углекислоты и выработки кислорода! В остальных отсеках воздуха нет! Корабль находится на орбите, туда нас отправят
Ластик стоял возле телёнка, обняв его за шею. Если бы он умел плакать, заплакал бы, как и остальные малыши, несмотря на все знания, надеявшиеся на чудо, что папа, которого они, наконец-то обрели, заберёт их с собой.
– Почему вы Сашу называете папой? – решила отвлечь малышей Нина. – Саша мой мальчик, и, если вы его называете папой, тогда меня надо называть мамой?
– Папа Саша взрослый мальчик, а ты ещё маленькая девочка, - хмуро объяснил Ластик.
– Это как? – удивлённо посмотрела на меня Нина.
– Потому что у меня сохранилась память о прошлой жизни, - мне совсем не хотелось, чтобы Нина знала подробности. Несмотря на то, что могли разговаривать мысленно, мы соблюдали вежливость, не копались в памяти друзей.
– Расскажешь? – спросил Ниночка.
– Потом, когда сами повзрослеем. Сейчас это просто неуместно и будет тебе неприятно.
Малыши огорчались недолго, они опять прильнули к нам, растворяясь в наших чувствах.
– Что для вас сделать? – вдруг спросил Ластик, глядя на меня. Я понял, что хочу увидеть отца и брата.
– Мы подумаем, - серьёзно пообещали братья. Девочки тоже начали быстро обсуждать, как можно передать весточку моим родным, куда их пригласить.
Я представил место, где нам всего уместней встретиться. Кладбище, где похоронены мои мама и сестра. Только это далеко даже для нас. Да и пугать своими метаморфозами отца не хотелось.
Что он скажет, когда увидит, что его любимого сына обратили в вампира? Да и где они сейчас?
Я подумал, и мне стало даже смешно: если папа узнает, что я вампир и остаюсь на Земле, он это перенесёт легче, если проводит меня в жуткий и страшно опасный космос.
– Я бы тоже хотела попрощаться с папой, - прервала молчание Нина, не выпуская мою руку, чтобы не дать малышам оттеснить её от меня.
– Снимите ошейники, мы узнаем, где искать ваших родных, передадим ваши желания, - предложили Листик и Ластик.
– Кусаться не будешь? – засмеялась Ниночка. – А то щекотно!
– Я с папой… а с тобой будут девочки заниматься.
Алёна с Зямой не просили отыскать своих родственников, они ничего о них не знали, но присоединились к нам.
– Мы поговорим с ребятами, - пообещали малыши. – Они знают, к кому обратиться, у нас, внизу, есть телефоны, старшие мальчики иногда разговаривают по ним с верхними людьми…
Уже вошло в привычку, что Ниночка будит меня по утрам. Несмотря на довольно весёлую ночь, пусть с переживаниями малышей, Нина поднялась, и ждала, когда я проснусь, ласково наблюдая за мной. От этого взгляда я и проснулся. Теперь, чтобы мы не слышали друг друга, надо было надевать ошейники. Но мы хотели слышать друг друга.
А малышам мы сказали, что приготовим им плацдарм для переселения. Сейчас там нет ещё ничего, много людей, и даже нелюдей, съест все припасы, и погибнет, а вот когда мы научим растения расти в почве Марса, потом заставим животных есть эти растения, тогда без телеков уже трудно будет!