Весёлые и грустные странички из новой жизни Саньки М. Часть вторая.
Шрифт:
Малыши, подумав, согласились немного подождать, выхода всё равно не было.
Ниночка у нас в экипаже будет главным биологом широкого профиля, изучит микроорганизмы Марса, и, если они не очень смертельные для нас, я попробую подышать местным воздухом, узнаю, можно ли там жить телекам, без скафандров.
Сегодняшний день не отличался от предыдущих, а вот на следующий нас с Ниной вызвали с тренировок к куратору группы. Теперь, кроме Евгения Романовича, нами занимался Юрий Фёдорович Штерн.
Он был до того велик и могуч, что мы едва
Несмотря на то, что мы ему завидовали, стесняясь своих щуплых тел, Юрий Фёдорович страшно огорчался тем, что он такой большой. Наш куратор с детства грезил космосом, и вот, когда его мечта стала реальностью, когда космические полёты стали, можно сказать, обыденным делом, оказалось, что он не подходит в космонавты по размеру. Тяжёл и объёмист, к тому же, имеет семью с четырьмя детьми, сам очень любит детей, и не только своих. Его никто не боялся, несмотря на громоподобный голос и внушительные кулаки, которыми он грозил шалунам.
Всё равно ребята его любили и выполняли все его команды. Подумаешь, иногда хулиганили. Мы, всё-таки, оставались детьми, в одном месте у всех ребят постоянно свербило.
– За вами пришли, - недовольно сказал Юрий Фёдорович, показывая на мальчика, скромно сидевшего на стуле. При виде нас мальчик вскочил, и робко улыбнулся. Конечно же, это был Тоха, сканер. Потому и был наш куратор хмур, бытовало поверье в Академгородке: появление сканера – не к добру.
– Пошли за мной, - пригласил нас с Ниной Тоха. Мы переоделись в тёплые синие комбинезоны с эмблемой космонавтов на рукаве, надвинули капюшоны, и последовали за Тохой.
Наш проводник привёл нас на остановку автобуса, на нём мы добрались до игрушечного городка, оказавшегося станцией метро. Спустившись вниз по эскалатору, вышли на перрон, пустой в это время суток.
– Нам сюда, - показал Тоха на дверь с надписью: «Служебный Вход».
Войдя в дверь, оказались в обширном фойе, со вкусом обставленным, с диванами и креслами, возле которых стояли журнальные столики, было светло и тепло, всюду зелень, пальмы в кадках.
Мы с Ниной переглянулись и скинули капюшоны, а Тоха взял с одного из столиков медный колокольчик, и позвонил. Не успел звук замолкнуть, как из коридора показался молодой парень, и кивнул Тохе. Мальчик подошёл к парню, что-то спросил и скрылся за углом на минуту, потом вышел и поманил нас за собой.
За углом оказался коридор с рядом дверей.
– Сашина дверь под номером семь, Ниночкина – двенадцать! – Тоха ободряюще улыбнулся нам и подмигнул. Нам сразу стало легче. Если Тоха весел, значит, всё хорошо.
И всё-таки дверь я открывал с замиранием сердца. И не зря. В глубине комнаты меня ждали папа и брат.
От такого неожиданного сюрприза я замер на месте, потом робко двинулся вперёд, но не смог удержаться, губы сами собой разъехались в радостную улыбку, ноги побежали навстречу папе:
– Папа! – радостно воскликнул я, подбегая, и тут же оказался в воздухе, потом
Брат был рад мне не менее папы.
– Какой ты стал, сынок! – негромко восклицал папа, слегка отодвигая меня, чтобы посмотреть мне в лицо. – Повзрослел, похорошел!
– Да, папа, я уже большой, мне десять лет!
– Совсем взрослый! – смеялся папа вместе с братом. Жорка перенял меня у отца и затискал в своих крепких руках.
– Ну, как ты тут? – спросил меня папа.
– Замечательно! – не покривив душой, ответил я. – Здесь моя девочка, Нина. Помнишь, Юр, ты приносил мне письмо? Так это от неё! А теперь мы вместе учимся и тренируемся!
– Молодой, да ранний! – весело засмеялся Юрка. – Девочку уже себе завёл!
– На кого учишься? – спросил отец.
– На космонавта, - ответил я.
– На кого? – не поверили мне папа с братом.
– Состою в группе юных космонавтов, - пояснил я. – проходим подготовку, сейчас начинают тренировать с детства, чтобы понять, годен человек к полёту, или нет, - немного врал я. – Если не годен для полёта в космос, останется на Земле, дублёром…
– Надо же! – восхищался папа, - Мой сын лётчик-космонавт!
– - Не лётчик, папа. Просто космонавт. Мы изучаем только «шаттлы», на которых можно будет приземляться из космоса, а скоро, и взлетать!
– А говоришь, не лётчик! – папа прижал меня к себе.
– Папа! – с улыбкой сказал я.
– Что, сынок?
– Соскучился. Даже не знал, что так можно соскучиться!
– Спасибо, сын, мы постараемся иногда навещать тебя.
– Постарайтесь… - печально сказал я.
– Что-то не так? – напрягся папа.
– Да нет, всё так, - не говорить же, что это наша последняя встреча, скорее всего.
– Юра, что же ты? Передай подарки! – Жорка достал из-под лавки рюкзачок, чем-то набитый.
– Что там? – удивился я.
– Что успели купить в Москве. Всякие лакомства, ты всегда любил сладкое.
– Я и сейчас люблю! – вздохнул я.
– Ты что, не рад? – удивился папа.
– У нас режим, придётся сдать на проверку. Наши доктора решат, что можно, что нет, - невесело закончил я.
– Ты что, балерина? – со смешком спросил папа.
– Хуже, папа. Я космонавт, а для того, чтобы космонавта запустить в космос, знаешь, сколько энергии надо потратить? Каждый грамм много значит. Вот когда сделают антигравитационный двигатель, тогда можно будет пирожные кушать перед полётом!
– Понятно! – засмеялся папа, потрепав меня по стриженой голове. – Космонавт! Когда летишь?
Я пожал плечами:
– Когда объявят, что пора, тогда и полечу.
– А мы-то думали – гадали, куда это мы с Юркой попали? – усмехнулся отец. – Не поверишь, сначала прошли медосмотр, нам сделали десяток прививок, проб, заставили заполнить анкету, и только потом допустили к тебе!