Весёлые и грустные странички из новой жизни Саньки М.
Шрифт:
– Хоть веснушки замажьте! – я не выдержал:
– Ты что, Саша! Вся твоя красота в веснушках!
– Вот, слушай, что тебе подружкга говорит! – засмеялась Елена Николаевна.
В это время открылась дверь и вошли трое милиционеров и один гражданский. Они цепким взглядом осмотрели вагон, от их взгляда, особенно от взгляда гражданского, хотелось втянуть голову в плечи и стать невидимкой.
Надо сказать, что в вагоне ехали не только девочки. Пока мне рисовали лицо, свободные места уже заняли пассажиры. Через проход сидели трое мальчишек, от десяти до четырнадцати
Но они подошли к рыжей Саше.
– У него брат точно рыжий, - сказал гражданский, - этот похож.
– Это же девочка! – удивился милиционер.
– Девочка? Не видишь, что ли? Это переодетый пацан! Как тебя звать? – обратился он к Саше.
– Саша Пушакова, -ответила она.
– Пушакова, или Пушаков? – спросил мужчина.
– Пушакова, - удивлённо ответила девочка. Тогда произошло невероятное: мужчина на секунду задрал Саше подол платья. Саша мгновенье молчала, потом завизжала.
Я, мельком увидев плавки, понял, что она явно не переодетый мальчик. У меня завибрировало в ушах, и тут завизжали все девочки. В восторге завизжал и я.
Милиционеры пытались показать фоторобот, но Мария Ивановна, чуть не с кулаками, красная от гнева, теснила их на выход. Мы визжали, пока посягатели на девичью честь не выскочили из вагона.
Воспитательницы возмущались, мы смеялись. Я опять посмотрел на мальчишек, и встретился взглядом с одним из них, мальчиком лет двенадцати.
Вместо того, чтобы спросить: «чего уставилась?», - он покраснел, и отвернулся.
Возбуждённые девчонки всё никак не могли успокоиться, то возмущаясь, то хихикая.
– Марь Ванна! – поднял я руку.
– Что, Саша?
– Все, наверное, проголодались, разрешите сбегать в буфет, там пирожки продают!
По вагону пронёсся вздох.
– Мы, наверное, долго ещё будем стоять, - предположил я, - кого-то ищут.
– С кем пойдёшь? – сдалась воспитательница, наверняка она сама не прочь была немного подкрепиться.
– Пойду с Настей и Сашей. Ещё возьмём мальчика.
– Какого мальчика? – удивилась Мария Ивановна, - У нас нет мальчиков!
– Нет, так найдём! – легкомысленно сказал я.
– Саша! Будь скромнее! Не в твои годы думать о мальчиках! – я покраснел:
– Мария Ивановна! Я совсем не то имел ввиду! Это для нашей безопасности! Всё-таки мальчик!
– Ладно, сходите, возьмите деньги.
Я хотел сказать, что деньги у меня есть, но вовремя прикусил язык. Взяв у воспитательницы пять рублей, я подошёл к заинтересовавшему меня мальчишке.
– Мальчик! – обратился к нему, - Сходи с нами на вокзал, пожалуйста, а то мы боимся.
– Гриш, можно? – просительно обратился мальчик к старшему. Гриша улыбнулся нам, и встал. Мальчишка тоже вскочил, только младший сидел, презрительно кривя губы. Явно ещё не дружил с девочками.
– Сходи, Сергей! – разрешил он, с удовольствием разглядывая девочек.
Оставив свои вещи под присмотром
Лиска тоже молчала.
На перроне я взял Серёжу за руку, и повёл в сторону вокзала. Я думал, девочки запуганные. Куда там! Они то шли за нами, прыская в ладошку, то забегали вперёд, оглядываясь, а как-то даже шли задним ходом, глядя на нас с широкими улыбками. Это при воспитателях они послушные!
Сначала я не понял, чего это они веселятся, затем, глянув искоса на Серёжку, понял: Глупая улыбка, дебильное выражение лица…
Он что, ни разу девочек не видел?! Его рука осторожно, как птенца, держала мою маленькую ладошку. И тут страшная мысль поразила меня: это что, он в меня влюбился?!
Лиска хихикнула: «Делаешь успехи! Только не злись и не выходи из образа, ты же не собираешься здесь оставаться?». «Да, но… не хотелось бы обижать мальчика. Он хороший».
«У тебя карма такая. Вспомни своих друзей и родных», - вздохнула Лиска.
Между тем мы прошли мимо моего вагона, в котором я с таким комфортом ехал.
Проводница оказалась такой замечательной женщиной! Она, как и мои приятели, не афишировалаи моё присутствие в вагоне, тётя Галя приносила мне еду в судках, причём самую вкусную, с умилением глядя на то, как я ем: «Какой худенький! Кушай, мальчик, кушай…».
Сейчас проводницы не было видно, наверное, занята какими-то делами.
Мы дошли до вокзала, нашли буфет. Здесь на самом деле продавались пирожки по пять копеек и сочные беляши, и чебуреки по пятнадцать.
Я добавил ещё денег, чтобы хватило всем, в том числе и мальчишкам. Купили ещё лимонада и минералки. «Боржоми» был, ещё «Ессентуки» под разными номерами. Пришлось купить сетки-авоськи, как-то не подумали о сумках.
Потом я предложил сбегать, освежитьспроветриться, и побежал в первый попавшийся туалет.
Кто-то схватил меня за плечи. Я обернулся, увидел Серёжу.
– Тебе не сюда, - смущённо сказал он, указывая на соседнюю дверь. Я задрал голову: конечно ломанулся в мужской туалет! Даже покраснел, поблагодарив друга, и юркнул в женский туалет. К счастью, здесь были кабинки с дверцами, а не так, как в большинстве мужских общественных туалетов: только перегородки между унитазами и жуткая аммиачная вонь, режущая глаза.
Здесь было на удивление чисто, висела туалетная бумага. Запершись в кабинке, я, с непередаваемым наслаждением, освободился от тесных трусиков, сделал свои дела и помассировал пострадавшие органы. Меня поймут мальчишки, а девочкам знать такие неудобства, связанные с тесной одеждой, знать не обязательно. Даже появилась мысль снять тесные плавочки, оставив более просторные трусики, но воспоминание о том, как проверяли рыжую Сашу, заставило снова сделать свою принадлежность более-менее незаметной. А то вдруг, какой вихрь пошутит!