Весеннее равноденствие
Шрифт:
Ведута поздоровалась и сказала, что ей нужно поговорить с первым заместителем министра.
— Пожалуйста, — сказала секретарь и показала розовым пальчиком на противоположную от тамбура дверь. Там висела табличка «Старший референт».
Лида благоразумно решила, что в каждом учреждений свои порядки, и шагнула к указанной двери.
Старший референт вежливо встал, усадил Лиду на стул, спросил ее фамилию, имя и отчество и тут же записал на бумажку, поинтересовался местом работы и должностью. Выслушав просьбу, он поправил карандаши в стаканчике, а затем вежливо и убедительно, называя Лиду по имени и отчеству, разъяснил, что разговаривать ей с товарищем первым
Старший референт был розоволик и приглажен, словно перед работой по нему основательно прошлись электрическим утюгом с пароподогревателем. На его костюме не было ни единой морщинки, узел галстука казался отлитым на галантерейной фабрике. Из карманчика пиджака выглядывал ровненький кончик цветастого платка. Даже часы на руке у него были плоскими, словно и их пригладили утюгом.
Объяснив порядок личных аудиенций у товарища первого заместителя министра, референт встал, давая понять, что разговор окончен.
«Нет уж, дудки», — подумала Лида Ведута, ощутив, как холодеют кончики пальцев.
Подумать только, Лида сама, по собственной воле согласилась вместо министра разговаривать с простым первым заместителем, так ей и тут хотят палку в колеса сунуть! Этот приглаженный бюрократ желает, видите ли, выставить ее за дверь. Не выйдет! Не родился еще на свете тот человек, который помешал бы сделать то, что она задумала.
У Лиды похолодели не только кончики пальцев, но и нос. Это было верным признаком злости. Конечно, злость не очень похвальное качество, но иной раз не мешает как следует разозлиться. У Лиды злость активизировала жизнедеятельность организма, повышала волевой тонус, позволяла сконцентрировать силы в целенаправленный, прошибающий все преграды сгусток энергии.
Лида повторила, что ей нужно говорить с первым заместителем министра именно сегодня. Ни завтра, ни послезавтра и тем более через месяц ее такой разговор не устраивает. Кроме того, явилась она в министерство в рабочее время, и к вечеру ей надо успеть возвратиться на участок, чтобы передать в трест дневную сводку.
— Николай Фомич из планового отдела строго за сроками следит… А вопрос у меня тоже государственный. Так можете и доложить — по государственной важности вопросу.
Референт растерянно зашелестел бумагами. Он глубоко верил в нерушимость установленного порядка личных аудиенций. Он три года работал на ответственной должности старшего референта и привык, что после объяснения посетителям порядка приема у руководства те поднимались и послушно покидали приемную. Подавленные строгостью и сложностью процедуры личных аудиенций, они писали заявления с кратким изложением вопросов. Эти заявления старший референт направлял в соответствующие управления и отделы министерства. Там многие из них получали решение, что уменьшало хлопоты старшему референту и смягчало занятому сверх головы первому заместителю министра
— Я же вам русским языком объяснил, — раздельно и с достоинством повторил референт. — Порядок есть порядок.
— А я вам говорю, что у меня не личный вопрос, а государственный.
— Это квартальная премия — государственный вопрос? — ядовито усмехнулся референт. — Не надо меня вводить в заблуждение.
— У меня, кроме премии, другие вопросы есть.
— Так доложите.
— Ну да, так я вам и буду все выкладывать. Время попусту тратить. Пропускайте меня добром, а то вам же будет хуже.
Розовое лицо старшего референта стало багроветь. Он вздернул головой, как туго взнузданная лошадь. Из-под приглаженного отворота выбился острый кончик крахмального воротничка. Референт в горячке оставил без внимания беспорядок в собственном костюме. Пальцы его нервно сунулись в ящик стола и выхватили сигарету, хотя при посетителях он никогда не курил. Глаза у Лиды хитренько и довольно поблескивали.
— Ну, знаете ли, — референт чиркнул спичкой, сломал ее и еще больше возмутился. — Если первый встречный…
— Это я, значит, первый встречный? — запальчиво перебила Ведута. — Это меня вы первой встречной назвали? Меня, советского гражданина, комсомолку, работника системы министерства?
Голос ее взвился таким возмущенным порывом, что референт опасливо покосился на дверь и забыл прикурить сигарету.
— «Первый встречный», — не унималась Лида, хорошо усвоившая в разговорах с бригадирами и линейными прорабами, что нападение — это лучшая форма защиты. Голос ее звенел неподдельным гневом от оскорбления, нанесенного референтом. — Дайте мне телефон парткома!
У старшего референта стал смываться со щек румянец. Мог ли он подумать, что такая зеленая пигалица с находчивостью опытного склочника ухватится за неосторожно вылетевшее слово и примется поднимать невинную оговорку на принципиальную высоту.
С нее взятки гладки. Ниже строительного участка не спустишь. А вот старшему референту надо быть предельно осмотрительным. При таком звонке обязательно вызовут для объяснения. Укажут на нетактичность при приеме посетителей, на недостаточное внимание к людям… Вроде бы и ничего страшного, но в жизни большие неприятности порой начинаются с мелочей. Старший референт разглядел под нахмуренными бровками посетительницы волю укротителя тигров и одержимость паломника, следующего в Мекку.
Он встал и принес Лидии Захаровне глубочайшее извинение за случайное выражение, смысл которого, к сожалению, был превратно понят ею. Он высказал искреннее огорчение, что недооценил всей важности ее просьбы. Единственным побудительным мотивом его действий было желание понять суть дела, ибо его помощь также могла быть полезной. Коль скоро он оказался нескромным и Лидия Захаровна непременно желает изложить вопрос лично товарищу первому заместителю, он, разумеется в порядке исключения, приложит все усилия, чтобы Лидия Захаровна была сегодня принята.
Он заправил под пиджак воротничок, открыл блокнот и аккуратно переписал туда данные о посетительнице. Затем попросил Лиду подождать пять минут и вышел из комнаты.
Этого времени ему хватило, чтобы ввести в курс случившегося секретаршу и дать указание, как поступить с назойливой посетительницей.
Возвратившись, референт сказал Ведуте, что в два часа товарищу первому заместителю министра, вероятно, предоставится возможность принять Лидию Захаровну.
— Сейчас одиннадцать, — мягко улыбаясь, добавил он. — Вы можете пока погулять… В два часа прошу явиться на прием.