Весталка. История запретной страсти
Шрифт:
– Что ты такое говоришь, Альбия? Что с тобой? Ты обезумела! – не выдержав, воскликнула Басса и в сильном волнении схватила девушку за руку.
– Ты не понимаешь... Я не смогу жить без него, – теперь в голосе Альбии звучала мука. – Пусть бы он уехал далеко, пусть бы нас разделял океан, я была бы спокойна, зная, что он ходит по этой земле, дышит этим воздухом, думает обо мне и хранит в своём горячем сердце любовь ко мне. Ради этого мне стоило бы жить! Но для чего мне жизнь, в которой не будет ЕГО?!
Обессилев от волнения, от наплыва бурных чувств, весталка умолкла в полном изнеможении.
– Ты обещала мне забыть его, – пользуясь
– Забыть его? – переспросила Альбия странным изменившимся голосом и неожиданно, вскочив, бросилась бежать из дома.
– Опомнись, Альбия! Вернись! – крикнула Басса ей вдогонку.
Элат едва успела отскочить от двери, из которой выбежала весталка, и затем сама, стараясь оставаться незамеченной, вышла из дома следом за ней.
Глава 31
Дом, некогда принадлежавший известному римскому оратору Квинту Гортензию и в котором ныне жил император Август, находился на Палатине и внешне ничем не отличался от соседних домов римской знати. Однако внутренняя обстановка в доме была скромной, не примечательной ни размером, ни убранством, – короче говоря, ничто не указывало на то, что его владелец правит величайшей империей мира.
К этому дому в полдень, когда осенние лучи мягко золотили колонны альбанского камня, приблизилась лектика, из которой вышла очень красивая молодая женщина. Перед входной аркой она остановилась и с кокетливой улыбкой взглянула на охранявших дом преторианцев.
Центурион сделал навстречу ей несколько шагов и низким голосом проговорил:
– Приветствую тебя, благородная Деллия, и сразу предупреждаю: время для аудиенции ты выбрала неудачное.
– А что случилось? – встревожилась Деллия.
– Император серьёзно болен. Он так оплакивал поражение Вара и гибель его легионов, что это сказалось на его здоровье. Врач Антоний Муза постоянно находится возле государя и никого к нему не пускает.
– Я хотела бы поговорить с Ливией.
– Ливия также не отходит от императора, и, боюсь, не сможет тебя принять.
Деллия нахмурилась.
– Здесь ли Гилас? – немного погодя спросила она.
– Гилас уехал из Рима четыре дня назад. Полагаю, сейчас он находится на пути в Грецию.
От отчаяния Деллия всплеснула руками.
– Может, Ликин помог бы тебе? – в вопросе центуриона звучало участие.
– Ликин? – Деллия сразу повеселела. – А где я могу найти его?
– Привратник ответит тебе. – Центурион кивнул в сторону дома и отошёл, давая женщине дорогу.
– Когда-нибудь я докажу тебе, что умею быть благодарной, – проворковала Деллия, томно взглянув на центуриона, и направилась к дому Августа.
Она миновала короткий портик и тесный вестибул и, войдя в атрий, огляделась. Здесь не было ни мрамора, ни штучного пола; в глубокой нише застыли бронзовые потемневшие от времени статуи Аполлона и Дианы, а у стены, напротив имплювия, стояла лишь скамья с ножками в виде тигриных лап.
Деллия не впервые была гостьей в этом доме, но, каждый раз, входя сюда, удивлялась непритязательности императорской четы. Она знала, что и другие свои виллы Август украшал не мраморными статуями и картинами, а террасами и рощами, и собирал там древние и редкие вещи. Помещений в доме было немного, и Август спал в одной и той же спальне больше сорока лет. Свою неприязнь к большим и роскошным домам он подтвердил, приказав разрушить до
– Деллия?! – неожиданно раздался удивлённо-радостный возглас, а в следующее мгновение рядом с женщиной возник разыскиваемый ею Ликин.
– Пусть боги охраняют этот дом от всяких бед и несчастий, а Эскулап пусть дарует скорейшее выздоровление нашему Цезарю! – сказала Деллия и взглянула на Ликина сквозь длинные ресницы.
Ликина, как и Келада, и других своих вольноотпущенников, Август держал в чести и близости. Зная об этом, Деллия давно подумывала над тем, как завоевать привязанность Ликина, но ей мешал Гилас. Правда, и Гиласа, недавно ставшего её любовником, она не хотела терять: ведь он тоже входил в круг доверенных императора. Теперь же, когда Гилас, даже не простившись, отбыл в Грецию и не мог ей помочь, Деллия поняла, что лучшего случая завязать с Ликином близкие отношения может уже не быть.
– Ах, милый Ликин, я, право, не знаю, стоит ли беспокоить тебя... Ведь у тебя и без моей просьбы так много важных дел, – проговорила Деллия в притворном смущении.
Ликин жадно смотрел прямо в лицо красавицы, а она, поймав его взгляд, не потупила глаз, слегка приподнятых к вискам, с влажным зелёным блеском, и этот её взгляд придал ему уверенности.
– Мне будет приятно выполнить любую твою просьбу, очаровательная Деллия, – с этими словами Ликин дотронулся до её руки; пальцы его затрепетали и замерли: он наслаждался теплом и нежностью её кожи.
– Мне необходимо увидеться с Ливией, – заговорила Деллия после короткого молчания. – Я была бы тебе признательна, если бы ты устроил мне встречу с ней как можно быстрее.
– Видишь ли, Ливия почти не выходит из покоев императора. Не уверен, что смогу вызвать её оттуда, – не сразу, поразмыслив, ответил Ликин.
– Как жаль, что ты ничего не можешь сделать для меня, – вздохнула Деллия.
Она смотрела в сторону, поглаживая шею кончиками пальцев и постепенно опуская их до тех пор, пока они, как бы случайно задев ворот столы, слегка обнажили её высокую пышную грудь. Её маленькая кокетливая хитрость удалась: какое-то время Ликин поглощал её тело откровенно алчным взором, а затем решительным тоном пообещал:
– Я устрою тебе встречу с Ливией!
– О Ликин, какое у тебя отзывчивое сердце! – воскликнула Деллия, кидаясь на шею императорскому фавориту.
Быстрым движением руки Ликин прижал её к себе и прильнул губами к её шее, но Деллия тут же отстранилась от него.
– Приходи в мой дом, когда пожелаешь, – сказала она, игриво улыбаясь, – я буду ждать тебя.
Прошло больше получаса, когда Деллию наконец проводили во внутренние покои императорского дома.
Ливия Друзилла – супруга Октавиана Августа и первая римская императрица – сидела в кресле с высокой прямой спинкой, походившем на трон микенских правителей, положив одну руку на колено, а другой опираясь на лежавшую на подлокотнике маленькую подушечку. На ней была строгого покроя стола; на шее, на руках – никаких украшений; густые волосы уложены в высокий тупей с аккуратно заплетённой косичкой. Ливия была уже не молода, но довольно энергична; красивая, умная и чрезвычайно честолюбивая, она сумела быстро подчинить себе Августа и с годами её влияние на него не ослабевало. Император относился к жене с величайшим почтением; Ливия была готова на всё, чтобы удержать мужа. И не только ради семьи. Она любила власть сама и хотела передать её своим сыновьям.