Весталка. История запретной страсти
Шрифт:
Ливия ответила ей такой же мягкой и благодарной улыбкой.
Глава 32
За час до восхода солнца в лагере Тиберия было ещё тихо и спокойно. Уставшие после долгих дней пути солдаты отдыхали, восстанавливая силы перед тем, как отправиться в далёкий поход, в дремучие болотистые леса Германии.
У палатки военных трибунов, которая была разбита на самом возвышенном месте, прошла смена караула. Спустя какое-то время следом за первым офицером, появившимся на пороге палатки, из неё вышел второй.
На нём, как и на его товарище,
– Что, Кассий, не слышно ли сигнала сбора? – спросил офицер, обращаясь к своему товарищу.
– Не слышно, – ответил тот и быстрым, но внимательным взглядом окинул местность.
Солнце уже взошло и потоки его света разлились по долине, позолотили окрестные нивы и виноградники.
– Смотри, Блоссий, к лагерю приближаются какие-то всадники! – неожиданно воскликнул, пристально всматриваясь вдаль, офицер по имени Кассий.
Марк Блоссий – а вторым офицером был он – тоже вскинул голову и прищурил глаза.
– В самом деле... И, клянусь Марсом, они едут прямо сюда!
Едва Блоссий произнёс эти слова, как навстречу всадникам устремились охранявшие подступы к лагерю часовые. Один из всадников, спешившись, подбежал к своему спутнику, чью фигуру скрывал длинный плащ с надвинутым на лицо капюшоном, и помог тому спрыгнуть на землю. Спустя какое-то время караульный доложил офицерам о том, что прибывшие настойчиво просят разрешения говорить с Марком Блоссием. Получив утвердительный ответ, караульный ушёл и вскоре вернулся с тем всадником, который был закутан в длинный плащ. Кампанец жестом пригласил гостя войти в палатку и последовал за ним.
– Итак, я слушаю тебя, – первым заговорил Блоссий. – Кто ты и что тебе нужно?
В ответ на его слова гость откинул капюшон, и по его плечам рассыпались длинные смоляные кудри.
Марк смотрел на нежное лицо, с великолепно очерченными пухлыми губами и прекрасными светлыми, в обрамлении чёрных изогнутых ресниц, глазами, и никак не мог прийти в себя от изумления.
– Неужели это не сон и не грёза?.. Может ли быть?.. О боги! Да неужели это ты, любимая? – наконец воскликнул он.
– Ты не спишь и не грезишь, – слабым голосом ответила девушка. – Это, правда, я, твоя Альбия. Но, Марк, я не могу понять...
Она не договорила, неожиданно побледнев. Ноги у неё подкосились; она была близка к обмороку. Заметив это, Марк подхватил её и поддержал, чтобы она не упала.
– Что с тобой, милая? – заботливо спросил он, прижимая девушку к своей широкой груди.
– Мы мчались без отдыха от самого Рима. Со мной старший сын Бассы: его нужно накормить, – шёпотом ответила Альбия и закрыла глаза. Она была очень слаба.
Марк взял её на руки и бережно, точно младенца, опустил на своё походное ложе.
– Ты необыкновенная! – с тихим восторгом произнёс он и губами коснулся упавшего на ясный девичий лоб локона.
Из-за полога палатки потянуло свежим ветерком. Захлопала, забилась, точно
На него повеяло тем особым запахом, которое издаёт молодое девичье тело, смешанным с ароматом горьковато-сладких благовоний.
Точно туманом заволокло глаза Марка, кровь закипела в жилах и огненной струёй ударила в голову. Ему захотелось тотчас овладеть девушкой, столь близкой и желанной, но он сделал усилие над собой и лишь опустился перед нею на колени, прижавшись головою к её ногам.
Альбию охватила истома, в которой терялось её сознание. Что-то нежное и вместе с тем властное принуждало её отдаться этой истоме – точно вся её любовь к Марку, её страсть к нему, ради которой она была готова пожертвовать своей честью, наполнила её теплом до самых краёв, как наполняет сосуд игристое вино...
Она застонала от объявшего её желания – и тут же увидела склонившееся к ней лицо Марка. Он казался опьянённым теми же чувствами, что и она. И вдруг, не устояв, поддавшись извечному зову плоти, он устремился к ней и принялся целовать её лицо, её шею, и длинные спутавшиеся пряди волос. Сначала его поцелуи были подобны прикосновениям тёплого ветерка, но потом стали жаркими и жадными, точно языки пламени. Его мускулистая рука обнимала её стан всё твёрже и нетерпеливей, но ей было приятно покоряться его власти.
Она забыла обо всём на свете, она ничего не видела и не слышала: все эти чувства, на время отмерев, уступили место одному – теперь пробудилось её тело. Кожей слышала она горячий шёпот его губ, кожей видела их движение. Вот они, живые и сладостные, скользнули по её щеке и замерли на её губах. Альбии почудилось, будто Марк что-то шепнул: его губы дрогнули, затем нежно и властно приоткрыли её губы. На миг она задохнулась от нового, прежде неведомого ей ощущения: ей показалось, будто с этим первым глубоким поцелуем Марк вошёл в неё, и они, слившись воедино, стали одним существом. Она жила иной жизнью в этом долгом страстном поцелуе, о котором так давно грезила, – и время потеряло для неё всякое значение...
Марк медленно, нехотя, отклонился от неё, и Альбия открыла затуманенные страстью глаза. Она изнывала от желания, и её страшно поразил разорвавший тишину сигнал тубы.
– Что это? – спросила она, вздрогнув.
– Через час лагерь снимается с места, – с заметной досадой ответил Марк.
Он поднялся и помог подняться Альбии. Она тут же прильнула к нему, обвив руками его шею и спрятав у него на груди своё лицо. Долгое время они не двигались, прижавшись друг к другу; слышно было только их дыхание, слившееся воедино.
Неожиданно низ палатки поднялся, и в дневном свете, хлынувшем внутрь, показался товарищ Марка. Увидев девушку, которая при его появлении отпрянула от Блоссия, точно испуганная лань, Кассий замер в изумлении, но быстро пришёл в себя.
– Странно начинается этот день, – сказал он, переводя взгляд на кампанца. – Прибыли гонцы, посланные Ливией, и они также требуют немедленно встретиться с тобой.
– Ливией? – удивлённо переспросил Марк и на миг задумался.
Внезапно точно молния озарила его лицо. Ничего не сказав, он откинул полог палатки и быстро вышел; бросив на весталку любопытный взгляд, Кассий последовал за ним.