Вестник смерти

Калугин Алексей Александрович

На мгновение Антип замер, глядя на зажатый в руке нож, на котором не осталось ни капли крови. Впервые убив человека, он, к своему удивлению, вовсе не почувствовал ужаса содеянного. При виде поверженного противника его захлестнула волна упоительного восторга, настолько сильного, что легко заглушила мучительные укоры совести. Антип чувствовал себя не убийцей, а всесильным повелителем жизни и смерти. Ощущение это было удивительно приятным, но одновременно и странным образом пугающим.

Однако времени на обстоятельный анализ собственных душевных переживаний у Антипа не было. Торопливо разбросав в стороны сваленные кучей мешки и сумки, он отыскал среди

прочей поклажи свой меч и, схватив его левой рукой поперек ножен, подбежал к выходу из палатки. Осторожно отведя ножом в сторону матерчатый полог, он выглянул наружу и увидел, как в круг света, отбрасываемый костром, влетел Волк. Сбив на лету одного янычара, зверь стремительно развернулся и, подпрыгнув, вцепился зубами в шею другого. Кто-то из стоявших в стороне янычар, взмахнув саблей, наотмашь ударил ею Волка. Умный зверь попытался увернуться, но сабля все же достала его. Антип готов был поклясться, что услышал металлический лязг, когда острие янычарской сабли рубануло Волка поперек лба. Даже не взвизгнув, Волк бросился на обидчика. Зверь оказался проворнее человека – его челюсти сомкнулись на запястье янычара, заставив его вскрикнуть от боли и выронить саблю.

И все же Волку пришлось бы туго, не присоединись к сражению Хорн. Обойдя сзади пятившихся от Волка янычар, Хорн ударил одного из них рукояткой меча по затылку и, молниеносно развернув меч в руке, приставил его лезвие к горлу другого янычара, которому не оставалось ничего, как только бросить свою саблю на землю и поднять руки вверх.

Двое янычар, пока еще остававшиеся на ногах и с оружием в руках, побежали к палатке. Менее проворного из них догнал Волк. Прыгнув янычару на спину, зверь повалил его на землю.

Видя, что другой янычар успевает добежать до палатки, Антип отпустил полог и сделал два шага в сторону от входа.

Янычар влетел в палатку и замер на месте, с ужасом глядя на лежащего в луже крови Халима. Затем лицо его медленно обратилось в сторону притаившегося в тени убийцы. Антип узнал в янычаре своего заботливого стража Садара. Увидев в руке Антипа нож, Садар бросил саблю на землю и обреченно поднял руки, показывая, что у него нет другого оружия. На губах его появилась робкая и немного заискивающая улыбка. Янычар сдавался в плен, надеясь, что Антип защитит его от огромного волка с горящими глазами и пастью, похожей на огнедышащую бездну, и неистового воина, меч которого был подобен разящей молнии.

Антип улыбнулся Садару в ответ и, подойдя к нему, быстро, без замаха, вонзил нож янычару в живот, точно так же, как чуть раньше проделал это с Халимом. И снова он испытал восторженный трепет, когда нож легко, почти без сопротивления, вошел в живую плоть. Антипу казалось, что он чувствует, как живое тепло человеческого тела перетекает в него через металлическую рукоятку ножа.

Антип взглянул в глаза умирающего янычара, надеясь увидеть в них хотя бы слабый отсвет той последней истины, которая открывается человеку только в момент смерти. Он хотел знать, что находится там, за той чертой, откуда никто не возвращается. Что испытывает человек, переступая грань, разделяющую жизнь и смерть? Ни с чем не сравнимый ужас перед вечным падением в пустоту? Или, может быть, радостное облегчение от того, что бремя земной жизни наконец-то скинуто с уставших плеч? Но в глазах умирающего янычара Антип увидел только удивление – Садар не мог понять, за что его убил человек, которому он не сделал ничего плохого?

Чуть раздвинув губы, Антип сделал глубокий вдох и провел ножом в сторону,

расширяя рану в животе янычара. Последний свет жизни погас в глазах Садара, но каким-то чудом он все еще стоял на ногах. Затем мертвое тело покачнулось и начало заваливаться на Антипа. Антип посторонился и толкнул мертвого янычара в плечо. Садар упал на землю, зарывшись лицом в истоптанную траву.

Антип посмотрел на лезвие ножа, отсвечивающее бледным, чуть голубоватым огнем, и, улыбнувшись каким-то своим мыслям, сунул нож за голенище. Окинув напоследок взглядом палатку старшего янычара и не найдя в ней ничего достойного внимания, он откинул полог и вышел в ночь.

Возле костра лицом вниз, боясь пошевелиться, лежали пятеро янычар, за которыми внимательно присматривал Волк.

Хорн сидел на бревне, положив меч на колени.

– Сколько? – спросил он у подошедшего к нему Антипа.

– Двое, – ответил Антип, верно истолковав вопрос Хорна.

Волчатник поджал губы и медленно наклонил голову, словно пытаясь рассмотреть что-то, лежавшее на земле возле его ног.

– Это было необходимо? – спросил он у Антипа.

Антип непонимающе посмотрел на Хорна.

– Мы с Волком не убили ни одного, – сказал Хорн, указав взглядом на лежавших на земле янычар.

– У меня была иная ситуация, – спокойно ответил Антип.

– Ну и как ты себя после этого чувствуешь? – с интересом посмотрел на парня Хорн.

Антип неопределенно дернул плечом, сделав вид, что не понял, о чем спрашивает его Волчатник. Разве колдун способен понять чувства живого человека? Да и, в конце концов, какое чужаку дело до того, что происходит в Бескрайнем мире? Если в какой-то момент пути Антипа и того, кто называет себя Хорном из рода Волчатников, пересеклись, то это вовсе не означает, что и дальше они пойдут вместе.

– Мы можем взять лошадей янычар, – предложил Антип. – Меняя лошадей, мы доскачем до Тартаканда за пару дней.

– Там-то нас и повяжут, – мрачно усмехнулся Хорн.

– А ты что предлагаешь? – с чувством уязвленной гордости вскинул подбородок Антип.

– Была у меня хорошая идея, – сказал, глядя на Волка, Хорн. – Хотел я добраться до Тартаканда морем. Даже договорился уже с одним капитаном, отдав ему в качестве платы конопляную тянучку, которой мы в Уртане разжились. Да только не сложилось – перед самым отплытием явился ко мне Луконя и сообщил, что ты в беду попал.

Услышав такое, Антип скептически поджал губы: можно подумать, что Хорн так прямо сразу и бросился ему на помощь, забыв о своих делах. Нет, раз уж колдун решил вызволить Антипа из плена, значит, были у него на то какие-то свои резоны. Вот только какие именно – это неплохо было бы выяснить, раз уж им снова предстоит путешествовать вместе.

– Между прочим, янычары так и предполагали, что ты отправишься в Тартаканд морем, – небрежно заметил Антип.

– Серьезно? – изобразил удивление Хорн. – Должно быть, среди них есть ясновидящий. Иначе как еще они могли узнать, что из Уртана я направился в Сураз?

Антип снова проигнорировал вопрос Хорна.

– Ну, так что будем делать? – спросил он.

– Ты собираешься обсуждать это при янычарах? – снова удивленно посмотрел на Антипа Хорн.

Антип мельком глянул на лежавших на земле пленных.

– А ты собираешься их отпустить?

Вопрос был задан таким тоном, чтобы Хорну сразу стало ясно, что у Антипа на этот счет иное мнение.

Хорн все правильно понял. Поднявшись на ноги, он кинул меч в ножны.

– Мы уходим, – сказал он.