Вестники Осады
Шрифт:
"Грозовая птица", дрожа всем корпусом, совершала разворот, маневрируя за счет нисходящих потоков воздуха перенаправленной вниз реактивной тяги. Ветер с силой бил по космолету, а принесенным им пепел, шелестя, ударялся в пустотные щиты, от чего по корпусу корабля тут и там пробегали энергетические разряды. Внутри грузового отсека Аргонис в последний раз проверял оружие. Гор стоял перед аппарелью, он был без шлема, в одной его руке лежал Сокрушитель Миров, а в когтях другой – красная жемчужина. Одновременное присутствие магистра войны и драгоценности вызывали у легионера странные ощущения: словно по стенкам черепной коробки, изнутри, с силой били молотком. От напряжения мускулы легионера дрожали, ему нестерпимо хотелось взвыть, хотелось, чтобы
– Спокойно, сыны мои, – сказал Гор и оглянулся, словно услышал его мысли. "Грозовая птица" снижалась.
Аппарель медленно опускалась, сквозь ширящийся проём пробивались первые лучи света, а затем взору открылся мир железных шпилей и бушующих пожаров. Десантно–штурмовой корабль приземлился, подняв в воздух облако пыли. Примарх, казалось, задумавшийся на мгновение, помедлил, но потом всё же спустился на поверхность Акказзар–Бета, а юстаэринцы поспешили окружить "Грозовую птицу". Аргонис последовал за ними.
Но снаружи его встретила лишь тишина: звуки битвы гремели где–то далеко. Эхо выстрелов не доносилось до развалин, а скитарии не пытались напасть. Легионер остановился.
– Где же враг, милорд? – спросил Аргонис.
– Самые близкорасположенные к нам части врага находятся в двадцати километрах отсюда, – ответил магистр войны. — Это место не имело никакого стратегического значения… До сих пор.
Магистр войны вытянул увенчанную когтями руку вперёд, меж когтей–клинков внезапно вспыхнул свет, окрасив их в ярко–красный. Воздух вокруг отряда стал закручиваться спиралью. Легионер нервно вздрогнул. Стоявшие рядом юстаэринцы озирались по сторонам в поисках целей, держа оружие наготове. Ветер принёс с собой призрачные голоса, на языке Аргониса застыл привкус железа, а на губах появилась влага. Пепел вперемешку с прахом собирался в чёрно–красные клубы и поднимался над землёй. Взрывы вдалеке стали ярче, по земле поползли тени. Завывание ветра тревожило Аргониса, он чувствовал себя слабым, преследуемым, по коже легионера бежали мурашки. Не в силах контролировать мышечные спазмы, вздрагивали юстаэринцы. Гор стоял, не шелохнувшись. Обвивавшее его пальцы красное сияние теперь расползалось по воздуху. Тени, переплетаясь, скрыли лицо магистра войны.
– Я призываю тебя, Дитя Погибели, приди из тьмы, я дарую тебе этот мир, возьми его. Тебя ждёт пир.
Гор разомкнул когти и выронил красную жемчужину.
Мир вокруг замер. Вспышки от выстрелов из корабельных орудий высоко над головой сияли ярче звезд. Цвета потускнели – их поглотило красное зарево далёких пожаров. Тени обратились в копоть. На языке Аргониса держался стойкий мерзкий сладковатый привкус сырого мяса, а в носу – вонь жжёного сахара. Перед легионером начала расти тень, делаясь все больше, на глазах обретая формы, становясь осязаемой. Пепел, что витал вокруг, обратился огромным черепом собаки. Мрак ложился на тело существа грязной шерстью, а отблески пожара обращались в плоть. Существо взмахнуло крыльями, забрызгав землю свежей, только что материализовавшейся кровью. Крылья, подхватываемые сильными ветрами поднимающейся бури, за спиной существа с влажным хлопком сомкнулись и расправились вновь. Чудовище запрокинуло голову, раскрыло челюсти и натужно взвыло, глядя в небеса.
Гор безмятежно рассматривал демона, и тот умолк, поймав на себе взгляд магистра войны. В бездонных провалах глаз пылало пламя, из раскрытой пасти ручейками по нижней челюсти частыми каплями стекала кровь, а с лезвия топора струилось расплавленное железо. Мышцы Аргониса вздулись, из глаз и рта сочилась кровь. Примарх же слегка наклонил голову, и, показав на горизонт, сказал:
– Иди и исполни мою волю.
Чудовище – Дитя Погибели – так назвал его Гор, зарычало и взмыло в небо, унося с собой бурю. Позади того места, где стоял монстр, рваной раной в пространстве открылся разлом: из него вырывались и выползали окровавленные
Аргонис невольно шагнул вперёд, дрожащие руки сами потянулись к болтеру: так сильно ему захотелось броситься вслед за крылатым созданием и собственными глазами увидеть грядущую резню. Он хотел…Он желал…
– Идём, Аргонис, – окликнул легионера повелитель. – Дело сделано, нам пора уходить.
Магистр войны двинулся к "Грозовой птице». С неба упали первые красные капли: на Акказзар–Бета бушевали пожары.
– Приказ всем войскам вернуться на корабли. Здесь нет места тем, кто хочет жить.
На горизонте иссиня–черной могучей армадой туч зрела буря. Раскаты грома оглушительными мощными ударами сотрясали землю, а в такт с ней о хромовое кожное покрытие Мирмидакса Кадита бились провода механдритов. По железным телам автоматонов светящимися синими червями ползли разряды статического электричества.
<Находящимся под властью Омниссии> – транслировал Кадит, – <доложить о своём местоположении>
Но ответом стали лишь треск помех – ответный код отсутствовал.
<Во имя величия машины, вы исполните мой приказ!>
Пустотные щиты над головой Мирмидакса под тяжестью хлынувшего с неба чёрного дождя содрогнулись, осыпав землю снопами ярких искр. Вдали предрассветным заревом поднимались красные тучи. Кадит чувствовал, что теряет связь с войсками, и виной тому явно были странные грозовые облака. Ему казалось, что сама суть мироздания сжималась, а за ней стиралась и информация. Возможно, это было атмосферное оружие в сочетании с редкой разновидностью инфофага. Сверкнувшая на небе молния угодила прямиком в пустотный щит. Вокруг всё побелело. Защитный энергетический покров медленно разрушался. Буря застала их врасплох, она набрала скорость и мчалась по небу так быстро, что казалось, она желает изо всех сил поглотить всё, чего касался солнечный свет, пожрать саму его природу. Мирмидакс и его отряды оказались во тьме. Одни. В пустотный щит снова ударила молния, потом ещё раз, ещё и ещё, она била так часто и сильно, что складывалось ощущение, будто она была молотом самих небес! В этот момент энергетические купола раскололись…
В наступившей тишине Кадит надеялся услышать рёв стреляющих орудий, вой десантно–штурмовых кораблей, увидеть самого идущего магистра войны.
Но вокруг был только дождь. Липкие капли, часто стуча, с глухим звоном разбивались о панцири автоматонов. Магос присмотрелся к жидкости, струйками стекающей с них на землю. Она была не чёрной, как ему сперва показалось, а красной. Густой, красной, подвижной…
Спустя мгновение на горизонте появились бегущие силуэты. А спустя ещё миг силуэты обратились в чудовищ. Изуродованные, будто после свежевания, с торчащими оголенными пучками и связками мускул, они мчались на когорту Кадита клыкасто–воющей массой.
– Протокол убийства! – Мирмидакс закричал, отдав приказ одновременно двумя своими голосами.
Автоматоны и мирмидонцы открыли огонь. Тела чудовищ разлетались облаками красной слизи. Плазменные снаряды выдирали из медных шкур монстров куски металла. Они, плавясь, брызгами разлетались в стороны. Лучи света скользили по огромным сворам бескожих гончих, рассекая их на мелкие стайки. Восприятие Кадита притупилось – разряды статического электричества вызвали помехи в ноосфере. Орда монстров не останавливалась. Земля, чудовища, машины – всё было покрыто красной жижей. Мир стал обжигающе–алым. Существо с паучьими ногами и телом из переплетенных волокон мышц и меди, завопив, бросилось на осадного автоматона. Плоть и металл встретились: поршни с силой ударили, протаранив мясо, а костяные когти разодрали пластины брони. Искажённые данные терзали сознание Кадита. Часть его разума всё ещё пыталась соотнести происходящее с типовыми схемами битв, чтобы координировать движения и огонь.