Ветер и мошки
Шрифт:
Они вывалились из автобуса в пыльный день, на грязный, заплеванный тротуар и побрели в Лидкин микрорайон. Лидка взяла сумку на плечо. Таня, поскольку была повыше, тащила свою сумку за ручки. Выглядели они, конечно, как две «челночницы» из Турции, за каким-то дьяволом прущиеся с товаром у всех на виду.
Аварийное общежитие вылупилось на них битыми окнами. Стайка мальчишек в спортивных штанах и кофтах проводила изучающими взглядами. Самый наглый выщелкнул изо рта потухший «бычок».
— Тетеньки,
— Кто? — обернулась Лидка.
Нагнувшись, она подобрала мелкий камешек.
— Так а че? — сразу пошел на попятную мальчишка, замирая. — Я к тому: вдруг помочь надо…
— Какие мы тебе тетеньки? — Лидка швырнула в него камешком, и тот, не долетев, звонко заскакал по асфальту. — Мы тебя на семь-восемь лет всего старше! Тетеньки!
— Да я так! — крикнул парень, ища поддержки у своих приятелей.
Те предпочли сосать дешевое баночное пиво.
— Штанам своим помоги!
Лидка подбила сумку и потянула за руку Таню, которая разворачивающееся представление смотрела в роли зрителя.
— Пошли-пошли, — сказала Лидка.
Скоро тротуар кончился, и между приземистыми, серыми домами пришлось пробираться то по дощатому настилу, то по разъезженной, перемешанной с песком, кочковатой земле. По правую руку потянулась раскопанная тепловая магистраль. На кучах песка лежали рыжие трубы. Вразнобой кренился штакетник.
— Второй год делают, — кивнула на магистраль Лидка.
— Может, до зимы-то доделают, — сказала Таня, поднимая сумку, чтобы не зацепить дно гвоздями, торчащими из поваленного щита.
— Ага, жди!
Пока пропускали «ЗиЛ», за каким-то дьяволом забравшийся в их места, пока шли мимо бараков, которые по документам вроде как уже снесли, но в которых все еще жили люди, Лидка, распаляясь, успела поведать Таньке, какая пестрая и напряженная сексуальная жизнь выдалась бы у тех, кто имеет к раскопкам какое-либо отношение, если бы у Лидки была такая возможность.
О, знаменитой немецкой киноиндустрии и не снилось!
Таня как представила все это непотребство, голых мужиков среди труб, совершающих тяжелые, грубые движения, так чуть не поперхнулась. Одурела совсем на безрыбье-то. От одной мысли голову кружит.
По отношению к Олежке — почти предательство. Не муж, не жених, а все же семья. Не выставишь из квартиры, занавесочкой не прикроешь. Совестно. Да и чего она там у мужиков не видела?
— Танька, не спи! — прикрикнула на нее Лидка, отмахавшая метров десять от случившейся с подругой фантазии.
— Бегу.
С сумкой на сгибе локтя Таня припустила вдогонку.
Ух! Щавель-щавелек! Пролил растительного масла — салат. Сварил в кипятке — суп. Измельчил, закатал в блины — начинка. И витамины. В магазине таких витамин не купишь. Деньги на магазины нужны.
Солнце качалось из стороны в сторону.
Ну вот, полдела сделано.
Первый подъезд. Второй этаж. Квартира номер три.
Лидкин сожитель защелкал замками, не дожидаясь звонка в дверь. Высмотрел, выглядел в окно. Улыбочка заискивающая, как у воришки, проделки которого вот-вот обнаружат.
— Лидонька, ты уже все? Сумища-то какие здоровые!
Сожитель отступил в сторону, давая подругам пройти в прихожую. С сумками не помог, но дверцу прикрыл. Щелк!
— А я, Лидочка, все съел! — поделился он новостью о себе, любимом.
Таня никак не могла взять в толк, что Лидка в нем нашла. Мордатый, с пузиком, лет на пятнадцать, пожалуй, старше ее. Оно, конечно, полюбишь и козла. Но то козла! А не пойми что.
— А нам ты что-нибудь оставил? — сердито спросила Лидка, перенимая сумку от Тани.
— Вам — фигуру беречь.
— Ты серьезно? — уставилась, высверлила глазами сожителя Лидка.
— Ну что ты, что ты! — засмеялся тот. — Конечно, оставил. Кефирчика вам оставил. Пол-литра кефирчика.
Бочком он сместился Лидке за спину и принялся высвобождать ее от верхней одежды, что-то мягко приговаривая, обволакивая тихими словами. Приютила его Лидка где-то три месяца назад, но Таня, хоть убей, никак не могла запомнить его имени. То ли Леша, то ли Леня. Не имя, а подвох один.
— Перекусишь? — обернулась Лидка.
— Если только чаю, — ответила Таня.
— А чай есть, есть! — обрадовался сожитель.
С Лидкиными вещами он протиснулся мимо Тани к вешалке, совсем легко задев ее грудь. Вроде бы случайно, а вроде бы не случайно. Таня только распахнула куртку да расстегнула кофту под ней.
— Жарко? — спросил то ли Леша, то ли Леня.
— Ты чайник ставь! — скомандовала Лидка, присаживаясь на низкий стульчик.
— Да-да.
Сожитель протиснулся снова, теперь уже ненароком коснувшись Таниного бедра. Словно бы она мешала ему пройти. Клеится что ли? Таня нахмурилась.
— Ты садись, садись, — показала глазами на застеленный газетой пуфик подруга. — Передохни.
— Ага.
Таня угнездилась на пуфике, чувствуя себя изношенной и старой. Это в двадцать-то пять лет! Кошмар. Хотя, конечно, собирая щавель, отмахали они с Лидкой километра два туда да два обратно. Да с сумкой. Бедро, которого коснулся Лидкин сожитель, горело. Тепло отдавало в низ живота. Это уж совсем, тихо, про себя, вздохнула Таня. Еще немного — и под любого мужика брошусь. Может, с Лидкой также случилось? Она на полгода старше. Бандита какого-нибудь подцеплю…