Ветер из Междуморья. Астри Масэнэсс
Шрифт:
— И откуда ему известно все это? От Инель, я так полагаю?
— От нее лишь часть. Целитель Кайко выступил перед Огненосцами, поведав о событиях в Ниране. А лично Скайси еще и рассказал об Эсине.
— Когда он был у тебя?
— Скайси? Сегодня утром.
— Я этого олуха сейчас же разыщу и растолкую, что почем! — сердясь, вскочил Адонаш. Он ничего не добьется от Джая разговорами — тот не настроен никого отсылать, наказывать или менять чье-то мнение. От навязчивой белонзоровки Огненосца придется избавлять самому Адонашу.
— Никого не нужно разыскивать… — голос Скайси — тихий и грустный,
Джай печально улыбнулся, показал вошедшему на кувшин с вином и на третье кресло, и Скайси все понял, дрожащими руками налив себе «Крови дракона» и присев на краешек сидения.
Претендент-Огненосец молчал. Молчали и они с Джаем. Адонаш снова занял свое место — отпала необходимость куда-либо идти.
— Где Инель? — сказал он, только чтобы разрушить тишину — это напряженность невыносима.
— Поехала к мужу… — буркнул Скайси.
— Ты ее убил, что ли? — Адонаш сначала спросил, а затем понял, какой глупый задал вопрос. Но он, обескураженный видом Джая, сегодня туго соображает.
— Почему убил? — удивился Скайси.
— Просто, муж ее умер… — зачем-то объяснял Адонаш свою логику. — Вот я и пошутил…
— Ничего он не умер! — обиженно взвизгнул Скайси, став таким же, как десять лет назад вспыльчивым монашком. — Ее муж жив-здоров. И ребенок… дети… Она мне все время врала!
— А я тебя предупреждал.
Скайси только вздохнул.
— Что же сподвигло ее признаться? — спрашивал Адонаш, косясь на Джая, который и не думал участвовать в этом разговоре.
— Пророк.
— Вот значит как? Давай, Скайси, выкладывай все подробности!
— Мастер Ройро, встретил меня с Инель и рассеянно задал ей вопрос о здоровье детей. Она пыталась соврать, а Пророк только удивлялся. Позже я отправился к нему и попросил рассказать все, что он увидел. Муж Инель и их четверо-детей живы, и находятся сейчас в Бильсе. Когда я начал задавать вопросы ей самой, она долго… — голос Скайси дрогнул, — очень долго говорила столько всякой лжи и грязи, что я еле это выдержал. А потом она заплакала… — Огненосец сглотнул комок, Адонашу его было искренне жаль — такое предательство болезненно, особенно впервые. — Сказала… что просто любит меня… что не хотела… что ее заставили… И убежала…
— Кто заставил? — оживился Адонаш — это уже интересно.
— Я не знаю, — Скайси растерянно помотал головой.
— Давно она ушла?
— Я попросил Мастера Перемещений…
— Ничего, я тоже могу найти Исчезающего. — Адонаш твердо решил на этот раз узнать все, что известно Инель.
— Не нужно, — тихо произнес Джай, Адонаш повернул к нему голову и заметил, что тот совершенно протрезвел.
— Джай, кто-то копает тебе яму! И мы должны знать, кто! Разве не совпадение — появление Целителя, Инель, воскрешение обид Эсина?! Есть человек…
— Я знаю…
— Ты сам намерен предпринять меры? — Скайси задал вполне разумный вопрос.
— Нет. Я намерен позволить ему завершить начатое. А вам запрещаю мешать.
Адонаш и Скайси переглянулись.
— Скажи хотя бы, почему?
На губах Джая заиграла кривая, очень печальная улыбка, а его потухшие глаза откровенно пугали Адонаша.
— То, что он делает рано или поздно
— Ты думаешь, что он избавит тебя от обязанностей Верховного? Джай! Но не такой же ценой! Тебя оклевещут и изгонят! Ты этого хочешь?
— Нет. Я надеюсь, что он освободит меня от этой моей юдоли, Адонаш… Я хочу умереть! — последние слова Джай сказал так уверенно, так отчаянно, и с такой болью, что возразить было просто нечего.
5
Итирам Кайко чувствовал себя лгуном и лжесвидетелем, хотя и говорил чистую правду. Он все рассказал перед Огненосцами. Пылкая поначалу речь становилась все более и более унылой к концу. Затем явился сам Верховный Масэнэсс. И Итираму стало совсем не по себе. Масэнэсс не стал отпираться, отнекиваться или перекладывать вину на кого-то. Он спокойно признал, что беспорядки случились из-за него. Верховный печально рассказывал о том, как появился в Ниране, и что там делал, все слушали и верили — а не поверить было невозможно.
Поверил и Итирам. Его убедили ни слова Масэнэсса, а его глаза, грустные черные глаза, в которых боли больше, нежели может вынести человек.
Вернувшись после всего этого в свою комнату, Итирам не мог успокоиться, тщился понять, почему все так… и кто прав?.. Позже явился Рамос Лантак. Тот накинулся на него с обвинениями и угрозами. Лантак явно был недоволен, злился и с трудом сдерживался — события пошли не по его плану. Задуманная им игра не дала результатов — появился Масэнэсс и просто смел кости со стола. Видимо это не впервой — вот Лантак и зол, словно смарг.
Итирам же ощущал лишь пустоту и потребность все-таки поговорить с Верховным. Пусть Мастер Лантак и высмеял его, пусть практически обозвал глупцом, но этот план был наилучшим с самого начала. Итирам — мирный Мастер, к тому же Целитель, он все дела должен уметь решать мирным путем.
Рамос Лантак очень неуважительно обошелся с ним: в грубой форме выставил из столицы, отправив домой и запретив покидать Астриен. Итирам (что скрывать) боялся этого наполовину безумного боевого Мастера, и дорожил своей жизнью, поэтому даже не пытался. Он хотел повидаться с пасынком Бонли, передать то, что просила передать Кара. Извиниться… Теперь он пленник под домашним арестом, а может и инструмент в чьих-то руках. А на кого пенять? Он желал зла Масэнэссу, впрочем, нет… не зла… он хотел доказать этому человеку, что тот — причинил ему вред, ему и пострадавшим в Ниране Мастерам, и Эсину… Но оказалось, что Астри Масэнэсс вовсе не равнодушен к этим событиям, вина тяготит его так сильно, что он едва выносит.
Кара, Бонли, семья Эсина всегда очень хорошо отзывались о посетившем их деревню Мастере Путей, прямо с каким-то благоговейным трепетом. Итирам пытался их разубедить, скептически подходил к их рассказам о Масэнэссе, затем оставил эти разговоры, и всячески избегал затрагивать тему Астри Масэнэсса. Только с Эсином они говорили о нем откровенно — все что думали, а думали мало хорошего.
Что теперь? Остались лишь сомнения и вопросы: кто, в конце концов, этот Масэнэсс?..
6