Ветер, ножницы, бумага, или V. S. скрапбукеры
Шрифт:
– Инга, – Софья повернулась к ней. – С чего вы… с чего ты это решила?
– Софья, – вмешался Магрин. – Этот разговор не имеет смысла, пока ты не примешь решения насчет мальчика. Давай решим все вопросы по порядку.
Софья снова обернулась, обвела всех взглядом и внезапно поняла, чего ей так не хватает. Где она, привычная скорлупа, в которую можно спрятаться? Почему она должна решать это сейчас, когда все на нее смотрят, когда сердце разрывается от жалости при виде хнычущего мальчишки, когда от взгляда Инги начинают разламываться виски?
«Дура», – читала Софья одновременно в глазах Инги, Джумы и Семена. Дядя Саша подал Илье
Сможет ли она вот так взять, своими руками вынести приговор, отправить мальчика туда, откуда он, быть может, не вернется? Да никогда в жизни!
– Эмиль, мне жаль Илью, – начала она и остановилась.
В последний раз, когда она видела Надежду Петровну, та светилась почти вся в буквальном смысле этого слова. Если у нее есть шанс вытащить их в реальность, он уменьшается с каждым часом, с каждой минутой. С другой стороны, отдать сейчас мальчика Магрину – значит признать правила организации, права системы, отдать его хромированному колесу, своими руками вставить в ненавистный механизм еще один винтик. Своими руками? И тут же в груди не просто запела – взревела родная нота. Софья даже пошатнулась.
– Эмиль, где та открытка с комиксом?
Он улыбнулся, едва заметно, одними кончиками губ, и достал из кармана пиджака конверт. Софья схватила открытку, мельком оглядела стеллаж, вытащила один из ящиков и уселась со всем этим за рабочий стол. Нужно внести изменения, кое-что подправить. Яркая пуговица, несколько стежков, обрезать нитку любимыми ножницами, и последний штрих – толстая линия объемным маркером.
Софья не видела и не слышала ничего вокруг, словно осталась с открыткой наедине. Только опять появилось знакомое ощущение – сгорает мост за спиной, уже не вернуться обратно, нельзя передумать. А где-то внутри проснулась улыбка, искренняя, теплая, нежданная, как летний дождь. Она протянула Магрину исправленную открытку. Тот некоторое время разглядывал карточку, потом удивленно вскинул брови:
– Ты уверена? Не пожалеешь потом?
Магрин задал правильный вопрос. Она не пожалеет! Это решение – правильное, так говорит родная нота внутри. И впервые в жизни у нее достаточно сил, чтобы слушать только одну эту ноту, следовать ей и ничего не бояться. Наверное, это и есть равновесие.
– Эмиль, я уверена.
– Илья? – Магрин протянул мальчику открытку.
Парнишка переводил взгляд с открытки на Софью. Она не стала ему улыбаться, только пояснила:
– Я так решила ради Надежды Петровны. Теперь твоя очередь.
Мальчик нахмурился и кивнул.
– Ты должен расписаться, что согласен, – сказал Магрин.
Илья подошел столу, взял маркер и четкими печатными буквами написал на открытке свое имя, аккурат над линией, которую нарисовала Софья.
– Хорошо, а теперь сдай, пожалуйста, ножницы.
Мальчик испуганно посмотрел на Магрина.
– Временно, – уточнил тот. – Решение должно согласовать мое руководство. Если вариант Софьи их устроит, в чем я практически не сомневаюсь, получишь их обратно. А пока я тебя отпускаю. Возьми открытку и можешь идти.
Когда мальчик ушел, в комнате заговорили все разом.
– Тихо, тихо! – Магрин хлопнул в ладоши и, когда все успокоились, спросил у Софьи:
– Софья, откуда ты узнала, как мы работаем с детьми?
– Эмиль, я не знала. Это Меркабур подсказал, сам!
Магрин едва заметно вскинул брови.
– Я ничего не понимаю, –
– Инга, ваша мама поспешила вмешаться в ситуацию, толком не разобравшись. Обычно мы не афишируем работу с детьми, но вам я кое-что разъясню. Во-первых, контракт с детьми – временный. Семен знает, контракт действует до совершеннолетия, потом мы можем продлить его или отказаться от сотрудничества. Трудно сказать заранее, в ком проснется настоящий талант, а кто исчерпает себя в детских поделках. Иногда случаются весьма неожиданные вещи… – Он сделал паузу и закусил губу, словно что-то вспоминал.
Софье показалось, или в глазах у Эмиля промелькнула затаенная грусть?
– У нас очень сильная школа, – продолжил Магрин. – Мы помогаем способным детям стать профессионалами высочайшего уровня. Во-вторых, формулировка «перемещение в Меркабур до особого решения комиссии» означает печальные перспективы лишь для взрослых. Если бы Надежда не вмешалась, мы вернули бы Илью через пару недель, но, когда он, поддавшись эмоциям, оставил в Меркабуре сразу двоих, комиссия призадумалась.
– Значит, теперь мальчик в руках у Софьи? – подал голос дядя Саша.
Эмиль кивнул. Тетя Шура ахнула. Семен покрутил пальцем у виска и с усмешкой поинтересовался:
– На всю жизнь?
Одного взгляда Магрина оказалось достаточно, чтобы Семен оставил свое любопытство при себе. Другой взгляд – внимательный и обеспокоенный – был обращен к Софье, но она его не заметила. Внутри у нее в полный голос пела родная нота, а вместе с ней росла уверенность: Софья справится – и с мальчишкой, и со всем чем угодно!
Инга продиралась наружу сквозь туман, царящий в голове. Мысли путались, но ясно было одно – подростка упрятали в Меркабур несправедливо. Мальчик вступился за девочку – да за это награждать надо, а не наказывать! Они все здесь сумасшедшие, а эта Софья – самая настоящая стерва. И теперь ее приставили к бедному Илье. Слово-то какое неприятное – «опекун»! Не хотела бы она в детстве, чтобы ею командовала эдакая Софочка!
– Итак, первое условие выполнено, теперь перейдем ко второму, – сказал Магрин ровным тоном. – Моей организации нужен контракт на этот год, и сегодня истекает срок, в который его нужно заключить. Напомню вам о преимуществах контракта.
Он обвел присутствующих взглядом, чтобы убедиться, что его слушают достаточно внимательно, и продолжил:
– Контракт – это гарантия материального достатка, безопасности и психического здоровья скрапбукера. Каждому, кто подпишет контракт, предоставляется квартира, мастерская, медицинская страховка, отдых на лучших курортах мира.
– Что-то я не помню, чтобы мама разъезжала по лучшим курортам мира, – скептически вставила Инга.
– У нее контракт старого образца, – пояснил Магрин. – В советские времена предлагались совсем другие условия. Тогда сама возможность заработка частным образом уже была привилегией. Впрочем, Надежда могла бы подать заявление на пересмотр условий контракта, но, видимо, не очень к этому стремилась.
– Да уж, конечно, не стремилась, – пробурчала Инга.
Магрин продолжил:
– Материальный достаток – это только одна сторона вопроса. Главное, мы гарантируем безопасность, помогаем скрапбукеру удерживать равновесие между мирами и обеспечиваем защиту от открыток, которые могут иметь негативное воздействие.