Ветер, ножницы, бумага, или V. S. скрапбукеры
Шрифт:
– Угу, вот только он на всю жизнь и больше уже никогда ни одной открытки для себя не сделаешь, – вставила тетя Шура.
– Не забывайте про бонусы! – ответил Магрин. – У нашего контракта сейчас очень выгодные условия. В этом году я собирался предложить его Софье, но она отказалась. Кто из вас хочет подписать контракт?
Вот это да! Отказалась? Почему? Этого Инга совсем не ожидала. Она же пришла сюда, чтобы отговорить Софью! Когда-то давно, в прошлой жизни, Инга решила, что контракт ей не нужен. Что она не хочет быть под его надежной защитой, что хочет сама ходить
– Я хочу, – поспешила сказать она, пока ее никто не опередил.
– Вы уверены?
– Конечно! Я правда хочу. Мечтаю, сплю и вижу, что буду работать по контракту под крылом такой надежной, сильной конторы, что меня больше не будет колбасить, и не надо будет бояться застрять в Меркабуре. – Инга на мгновение сама поверила в то, что говорит.
– Учтите, Инга, сейчас не только от меня зависит, вернутся ли ваши родители. Я готов дать свое официальное согласие, если вы подпишете контракт, но открытка с дверьми – в руках у Софьи.
– Я ей не верю, – покачала головой Инга. – Значит, нет, не подпишу.
Туман в голове снова сгустился. Дио мио, как же трудно думать, как будто в голову натолкали кашу! Только злость заставляла Ингу цепляться за небольшой кусочек ясного пространства. И он туда же! Обещал ведь, что вернет, а тоже ее обманул. Почему? За что? Чем она заслужила такое отношение? Только ли тем, что джентльмены предпочитают блондинок?
– Эмиль Евгеньевич, да что вы ее уламываете?! – подала голос Джума. – Я подпишу, прямо сейчас!
– Наташа? Ты? – удивился Магрин.
– Наташа? – Софья с Ингой переспросили одновременно, в унисон, и хором продолжили: – Это же Джума!
Лицо Джумы-Наташи заметно побледнело, несмотря на смуглую кожу.
– Софья, ты объяснишь мне, почему вы обе называете Наташу Джумой? – спросил Магрин.
– Эмиль, она мне так представилась сама. Я нашла ее визитку здесь, у Надежды Петровны. Она хотела мне помочь решить мои проблемы с отцом. Если честно, то это для нее я делала открытку с «розовыми очками». Только не сердись на нее, пожалуйста. Я тебе все потом объясню.
– Софья, – он покачал головой, – ну куда ты только не умудрилась вляпаться! Да тебя просто за руку водить надо было. Я надеюсь, ты впредь будешь осторожнее. Пожалуйста, советуйся со мной почаще, а? Я ведь никуда не денусь.
Он обернулся к Джуме-Наташе:
– Наташа, ты в самом деле думаешь, что после всех твоих фокусов я подпишу с тобой контракт? Зачем ты вообще пришла?
– Она единственная здесь, кто говорит правду! – вмешалась Инга. – Она тоже знает, что Софья хочет отправить меня в Меркабур насовсем!
У Магрина брови поползли вверх, Джума-Наташа бросила на Ингу уничтожающий взгляд и заговорила:
– Одна девица другой стоит! Разве можно с ними контракт подписывать?! Этой Софье я, между прочим, никаких «розовых очков» не заказывала,
– Наташа, забудь! Даже думать забудь о контракте.
– Но почему! Почему ты всегда мне отказываешь?
– Успокойся, пожалуйста! – Он повысил голос. – Мы поговорим позже.
– Опять потом! Не могу больше ждать! Не могу! Ну чем тебя эта бледная пигалица с веснушками зацепила? Посмотри на меня, пожалуйста. Хорошо посмотри. Я ради тебя на все готова. Неужели не видишь?
Инга фыркнула. Как она может так унижаться? И как вообще можно было влюбиться в этого ходячего робота? Хотя насчет пигалицы она права. Джума продолжала:
– Тебе нужен контракт на этот год, я знаю. Никто не согласится, кроме меня. Я, между прочим, художник по образованию, я буду делать лучшие открытки. Вот посмотри, я сейчас покажу…
Джума копалась в сумочке, а Инга вдруг почувствовала знакомое дуновение ветерка. Что-то происходит, но что?
Софья смотрела на Джуму, а вспоминала Лилечку. Как похожи эти две женщины и как не похожи сотрудники института на скрапбукеров! Здесь, сейчас она испытывала лишь две эмоции – удивление и сочувствие. Пожалуй, не будь Эмиль куратором, Софья могла бы и сама в него влюбиться, и даже как Лилечка – без надежды на взаимность, лишь бы иногда быть рядом. Но в Джуме было что-то еще – чуждое, отталкивающее. Накал влечения и страстное желание оградить Магрина от всех остальных? Софья отчего-то не чувствовала ни капли ревности. Наверное, потому, что никогда не считала, что Эмиль принадлежит ей. Она слушала монолог Джумы и чувствовала странное дыхание потока – непривычное, чужое и даже чуточку пугающее. Когда Джума достала из сумочки конверт, Софья, повинуясь первому порыву, кинулась к ней.
– Не открывай! Не надо!
Слишком поздно. Софья даже не успела разглядеть открытку. Комнату наполнил нестерпимо яркий свет, она зажмурилась, а когда открыла глаза, Джумы в комнате не было. Только валялась на полу брошенная сумочка.
– Вы же должны защищать скрапбукеров! Почему вы позволяете ей делать это? – К Магрину кинулась Инга, она уперла руки в бока и раскачивалась перед ним, как кобра, готовая к нападению.
– Делать что, Инга? – Под взглядом его совиных глаз Инга вроде бы чуточку протрезвела и перестала покачиваться.
– Софья! Она упрятала Джуму в Меркабур только что на ваших глазах.
– Инга, вы говорите глупости. Наташа отправила туда себя сама. Вы помните второе предупреждение Кодекса? «Не увлекайся». Она слишком многого хотела от потока, не смогла справиться с той силой, которую сама же и вложила в открытку. Заметьте, как раз от таких ситуаций защищает наш контракт.
– Может быть, ты мне все объяснишь? – ледяным голосом спросила Инга, повернувшись к Софье. – Зачем тебе открытка с дверью? Решила, что и меня можешь запросто в Меркабур отправить? На всякий случай, вдруг я у тебя ножницы попрошу, которые, между прочим, должны быть моими! А Джума чем тебе помешала? Ревнуешь к Магрину?