Ветер странствий
Шрифт:
— Мы его уже взяли! — гордо доложил командир Алексисовых конвоиров.
— Поздравляю! — чужой чернявый (хотя белокурых тут — днем с огнем не сыщешь) лейтенант честно соблюл субординацию. Поэтому и не сыронизировал. — Но мы пришли для сопровождения патрицианки Валерии Лицинии Талес.
Темный и все змеи его! Как они вышли на кузину? Какую глупость она-то сделала? Когда успела?
Или арестовывают всю семью? Тетя плохо ублажила Андроника?
В Мидантии враги становятся любовниками, а в Квирине —
Прекрати истерику, Алексис!
Если в опалу угодил дядя… или тетя — почему преторианцы пришли за одной Валерией? Остальных уже схватили в другом месте?
Глупо. Вообще всё это — глупо! И думает Алексис не о том. Не о главном.
Главное — они хотят запереть в тюрьму его сестренку! Стоп… они этого не говорили. Было сказано «сопроводить».
Мидантиец, рискуя получить-таки в морду, не удержался:
— Зачем вам Валерия?
— Отведут, куда и тебя. Пошел! — ткнул в спину дубовый кулак капитана. Весьма ощутимо. — Заткнись и не задавай вопросов! Меньше будешь знать — скорее выживешь. А то могу и забыть, что нас просили не портить твою смазливую рожу.
Глава 2
Глава вторая.
Квирина, Сантэя.
1
В чём отличие гладкой, лощеной сволочи от грязной и оборванной? Правильно — в гладкой и лощеной морде. Значит — надо эту морду набить. Чтобы внешняя суть соответствовала внутренней.
Учителя Элгэ лишились бы дара речи от такой трактовки. А Кармэн рассмеялась бы. Как и Алексис. И Виктор.
Рассмеялся бы, расцеловал и поволок на ближайшую горизонтальную поверхность. Или даже не обязательно горизонтальную.
Вдовая виконтесса Эрдэн, урожденная герцогиня Илладийская усмехнулась. На ней самой — цветастые (и довольно вульгарные) банджаронские тряпки. Волосы — беспорядочной гривой по плечам. На загорелых ногах — стоптанные квиринские сандалии для простонародья.
Это — ее внутренняя суть? Дикарка-кочевница? А Элгэ-то всю жизнь полагала себя знатной дамой, чей удел — балы, приемы, книги и беседы с образованными людьми. За бокалом вина.
А еще — картины, поэзия и музыка.
Так оно и будет! Как только покончим с путешествием в Кривину. Хватит, насмотрелась на памятники старины седой! А заодно — на сволочей и хамов. И на грязных, и на благоухающих дорогой розовой водой. Впору мемуары писать.
Хотелось бы сказать — насмотрелась и в Эвитане, и в Квирине. Но, увы — если на родине кардинала Александра водятся просто шакалы, то здесь — ядовитые. И лучше не представлять, каковы они, — если Диего едва не принесли в жертву в «безопасном» Эвитане. И Элгэ до сих пор предпочитает не задумываться, кому.
Увы, раз уж дотащилась до Сантэи — самое время побыть гонцом. Неизвестно, добралась ли сюда Эста. Если да — отлично. Нет — хорошо, что добралась Элгэ.
А потом — обратно в Эвитан. Как можно скорее. Устраивать Диего новый
На худой конец, подойдет даже Мидантия. Еще лучше сгодился бы Мэнд… но вот туда почему-то не тянет. Совсем. А в предчувствия Элгэ с некоторых пор верит. С тех самых, как не увидела теней, прекрасно различимых Мирабеллой и Диего…
Нет. Еще когда мерзла в жарко натопленной комнате заснеженной таверны. И обреченно смотрела на метель — невольного вражеского союзника. Зная, что именно сейчас недоброе кольцо смыкается вокруг их теплой, уютной ловушки.
Как всё было бы хорошо — догадайся Элгэ пораньше! Счастливая Алекса, счастливый Вит, их благополучно родившийся ребенок! И Диего, которого дядя и не подумал бы убивать. Без запасной-то наследницы.
И Элгэ никогда не узнала бы о подлости родственника.
Ну и змеи с ним, с этим знанием! Лучше остаться наивной дурой, чем прозреть ценой страданий самых близких людей.
Она так устала. И уже сложно сказать, от чего сильнее. Пусто. Холодно. Тревожно. Не той тревогой, что кричит о немедленной опасности, а иной — холодящей подводными ключами. Той, что постепенно лишает сил. А потом тянет на дно.
Шаги. И это не местные делают вид, что крадутся. Так уверенно топает лишь облеченный властью мужчина. Воистину — чем мельче трон, тем наглее владыка. Валериан Мальзери при всей его подлости изъявлял хоть какие-то потуги на вежливость. Пусть даже утонченно-издевательскую.
— Кармэн! — рявкнул баро, откидывая полог. Один из самых приличных и необтрепанных в таборе. И чистых.
Иногда и от дурной славы прок есть.
Судя по масленой роже сволочи категории «оборванная» — новости принес плохие. Для той, к кому приперся.
— Я за нее, — насмешливо изрекла Элгэ. Со всем возможным ехидством.
Он давно уже потерял надежду на благосклонность чужачки. И всё еще не прогнал — лишь благодаря слухам о ее дурном глазе. А вот почему не ушла она сама? Добралась бы до Сантэи и одна. Неужели даже кочевые дикари лучше одиночества? Даже ненавидящие тебя дикари?
— Ты стала еще более дерзкой! — вождь пока еще не бывшего племени Элгэ недовольно оглядел внешнее проявление ее внутренней сути.
От такой пародии на Валериана Мальзери впору расхохотаться.
— Какая есть! — фыркнула Элгэ. Сейчас не время размышлять, что превратило ее в столь озлобленную стерву. Слишком долго перечислять. — Чего ты хочешь?
— Отработать твое проживание здесь!
Во обнаглел, а?
— И во сколько вы его оцениваете, сударь? — с насмешливой вежливостью уточнила «ведьма с дурным глазом».
— В одно приготовленное зелье! — прорычал господин и повелитель всея табора.
Надо же — еще и ответить сумел довольно гладко. Его сынок способен только слюной злобно брызгать. И топать ногами в краденых сапогах.