Ветер странствий

Ружникова Ольга

— Может, потому что знаю тебя и его?

С раннего детства. С тех пор, как начал понимать хоть что-то.

— Тем не менее, я отвечу, сын. — Сегодня отец даже не усмехается. И не потерпит неповиновения. Никакого. Ни от кого. — Он пытался меня убить.

— Знаю. И даже знаю, за что!

Лед в голосе выдержать не удалось — ярость захлестнула.

— Ты забыл, Анри? Когда-то

ради тебя я отказался от Карлотты. А она была прекрасна и дарила немало наслаждений — ты уже должен понимать в этом толк. Она была лучше любой из твоих банджарон. Исходя из этого, ты не думаешь, что я тоже имею право на выбор?

— Ты — дурак, отец.

— Не дерзи… сопляк!

Рука в замахе перехвачена еще в воздухе. Отцовская.

— Буду… мой герцог. — И даже это обращение вот-вот станет пылью. — Она не была для меня ничем из того, что ты решил. Только сестрой друга. — Лучшего. — И ничем не мешала твоим планам!

— Ты еще помнишь, что наследник древнего рода? И у тебя будет богатый выбор невест. Герцогини — Лиара, Илладэна… Или чем Темный не шутит — даже принцесса. Арабелла Вальданэ — дочь этой куртизанки с титулом, Кармэн? А то и Жанна!

Любопытно узнать планы отца… уже не имеющие смысла. Лиар? Одна из дочерей Карлотты?!

— Ты оглох, отец? Мне повторить всё еще раз?

— Я не оглох. Ты настолько потерял разум, что даже не тронул ее.

— Я тебе уже сказал: она — сестра моего друга. Это — важнее всего. Прощай…

Герцог не возражал, когда Анри забрал коня, оружие и личные деньги. Немного, но хватило на путь до Вальданэ. Ему и Кевину. Молчаливой тени прежнего весельчака.

Новый разговор с бывшим отцом Анри представлял много раз:

— Где она? Куда ты дел ее и ее брата?

— Туда, где не найдешь ты.

— За сколько ты купил монахинь?

— Дороже, чем им заплатил ты.

Анри так хотелось видеть лицо отца — когда тот узнает об очередном поражении! Когда поймет, как же ошибся! И наконец осознает, что потерял куда больше, чем думал!

Много раз произнесенные слова. Которых не было. Потому что та встреча стала последней. И победу сына отец тоже переживал один. Как и его смерть.

Спи спокойно, герцог Ральф Тенмар. Упрямый волк, последний Дракон Тенмара. Ни один сын не оказался достоин тебя, не так ли?

Ненависть к отцу прошла — с годами. Не враз, а постепенно, незаметно, по капле. Слишком поздно.

А к Карлотте — когда Анри увидел ее в беде. Или даже раньше — когда родилась дружба с Эдвардом? Нельзя ненавидеть возлюбленную друга.

Да и сколько лет было прекрасной и безжалостной графине Гарвиак, когда она едва не отправила «гнить в монастырских стенах» Катрин Тенмар? Меньше, чем ее сыну, когда он угодил в плен, а Серж — совсем мальчишка.

Глава 4

Глава четвертая.

Квирина, Сантэя.

1

—

Вы удивлены моим приглашением, я знаю.

Голос кардинала располагает. Как и положено умному церковнику.

А тело кажется подтянутым и стройным. Как и положено михаилиту. Да еще и молодому.

— Признаться, да, Ваше Высокопреосвященство, — не стал скрывать Анри. — Что может понадобиться вам от отрекшегося от родины изгнанника-гладиатора?

— Вы — не единственный отрекшийся от родины изгнанник, — усмехнулся кардинал. — Даже из тех, что мне встречались. Хоть и не всегда они были гладиаторами. За мою жизнь…

Не столь уж и долгую. Кардинал выглядит сверстником Тенмара.

— И тем более я могу отличить тех, кто действительно отрекся, от тех, от кого отреклась сама родина.

Анри усмехнулся. Что есть, то есть, но одно не оправдывает второго. Никогда.

Живые люди — дороже чести. Но это не отменит ее потери. Выбор сделан, и глупо списывать собственное решение на кого-то другого.

— Я предпочел жизнь в плену возвращению в Эвитан и казни на площади. Мне никто не выкручивал рук, не подделывал подпись и не приставлял дуло к виску.

— Что подтверждает мои слова — родина вам всё еще дорога.

Анри про себя вздохнул. Только предложения стать наемником и сражаться против Эвитана под предлогом «спасения родины» ему и не достает. А ведь сейчас предложат.

— А мне дорога моя родина. И одна, и вторая.

А вот это — уже интересно. Возможно.

— Мидантия, где я родился. И Квирина, где я прожил три года. И я не хочу зла ни одной из них. Но не хочу и Эвитану, — словно прочел кардинал мысли собеседника. — Церковь — выше любого государства. Подполковник Тенмар, я вынужден вам кое в чём признаться. Это по моей воле генерал Поппей Август предложил вам и вашим людям карьеру квиринских гладиаторов. В его собственные намерения входило совсем другое. Гораздо менее приятное.

— Что?

Вся якобы приобретенная выдержка летит к змеям. В Бездну.

— Это был единственный способ сохранить всем вам жизнь. Я поставил на вас, Тенмар, как на разумного человека, и не ошибся. Вы спасли даже больше людей, чем я надеялся. На двоих, правильно?

— Вас хорошо информировали.

Значит, хоть о виргинке ему не известно.

— Кстати, Тенмар, вы знаете, что за это время Бертольд Ревинтер добился помилования и своего сына, и его друга?

— Теперь знаю.

Значит, Серж может вернуться домой. И, скорее всего, уже не первый месяц как.

— Я сообщу им.

С учетом, что Николс уже знает. И, оказывается, его вовсе не ввели в заблуждение. По крайней мере, в этом.

— Не сомневаюсь, — кивнул кардинал. — Только сейчас это не изменит уже ничего. Потому что изменились сами правила. Еще три месяца назад юный Ревинтер и еще более юный Кридель были вправе вернуться в Эвитан — по первому требованию. Но теперь на удовлетворение их просьбы уйдут месяцы. Я не прогадал с вами, но ошибся с Поппеем Августом. Власть теперь уже не у него. Именно потому я и пригласил вас сегодня сюда, подполковник. Как и генерал Август, я больше не контролирую ситуацию. Знал бы об этом заранее — собирал бы компромат еще и на Андроника.