Ветер странствий
Шрифт:
— Ты давно могла свернуть.
— Может, это тебе не следовало убивать много веков назад?
— Не следовало, — согласилась Ичедари. — Следовало убить совсем другого. Но сделанного не исправишь.
— Ты всё это начала! Всю эту Бездну! Сама сказала, что ты — первая Ичедари!
— Я — первая Ичедари. Ты убила Поппея Августа, Кровавого Пса Сантэйской империи. Завтра твоим именем назовут новую религию. Тебе воздвигнут алтари. Твой подвиг повторят десятки. В твою честь убьют сотни. И ты станешь бессмертной.
—
— И так — тоже.
— Кем бы ты ни была, ты не получишь этих детей! И их детей — тоже! Ясно?
— Ты так и не поняла, что я — последняя, кто на них претендует? — усмехнулась богиня.
— А куда ты дела собственного ребенка?
— У меня его не было. Ты слишком всерьез воспринимаешь ритуалы тех, кто сделал меня богиней. Думаешь, они копируют мои действия? Полностью? Я не рожала и не приносила в жертву детей — ни своих, ни чужих. Возвращайся, Элгэ.
— Куда? Туда, откуда меня вытащил неизвестно кто по имени Джек?
— В твой мир. В жизнь. Здесь тебе быть рано…
Холод. И пронзительно-золотые глаза ледяных звезд в иссиня-черном небе Сантэи. Словно янтарь на бархате. Древний камень, сохраняющий в веках давно отжившее прошлое.
И никакого багрового заката!..
…зато бьет по ушам чей-то плач. Жалобный, надрывный. Отчаянный.
Сбросить с себя тяжеленный застывший труп — дело мгновения. Просто приложить усилия, а Элгэ всегда была крепкой девчонкой.
Главное — в остекленевшие глаза не смотреть. Или смотреть. Стыдиться нечего. Поппей Август не стал лучше оттого, что умер.
Рывком подняться, сесть.
Нет зрителей, нет солнца и света. И слава Творцу. Есть только звезды. Они не лицезрели оргии — перед ними не стыдно. И не наслаждались ею — так что на них не противно смотреть.
Только звезды. А они — столь холодны, что выморозят все следы погани, что творилась днем.
А луны — нет. Это хорошо. А то слишком велико искушение на нее взвыть. Предварительно обратившись в более подходящий для этого облик. А то человеческий тут мало подходит.
Пусты скамьи, чернеют жуткие длинные тени. Мертвые, как труп рядом. А вон еще тела неподалеку…
Творец, пусть они будут живы, пожалуйста! Быть убийцей Кровавого Пса — одно, а вот толпы невинных людей…
А если Элгэ здесь одна — живая?! Потому одна и видела богиню…
А кто тогда стонал — духи предыдущих жертв? Кто только что оглашал ночь тихими рыданиями?
Илладийка огляделась. Проще проверить дыхание каждого, чем сидеть и трястись. От этого мертвые живыми не станут, а вот наоборот… Вдруг кому помощь нужна?
Чернеет взрыхленный за день песок. Беспомощно лежат нагие тела. Живые!
А одна из еще не проверенных фигурок дернулась… и вместе с ней встали дыбом волосы Элгэ. На бесконечно-долгий миг. Пока не раздался оглушительный храп ближайшего парня.
4
Усилием воли загнав истерику поглубже, Элгэ огляделась уже пристальнее. Полкоролевства за факел! Или хоть полграфства. Желательно — чужого.
Потому что раз проснувшаяся (или не засыпавшая) девчонка жива, то ей сейчас холодно. Да и самой Элгэ вообще-то… Б-р-р! И уже не от ужаса или отвращения. В жаркой Сантэе ночи — чуть ли не холоднее Лютенских.
Да и голыми по улице ходить — как-то… не совсем удобно. Вторые полграфства — за лохмотья.
С кого бы стянуть тунику? С одного из мирно спящих уже не невинных жертв? Ну да, девушки-то все как на подбор — в клочьях бывшей одежды, а вот на некоторых парнях местами что-то сохранилось. Еще бы — одежду обычно рвет сильный пол. На слабом. Почему-то. А, между прочим, дамские платья стоят дороже.
Правда, к этим полупрозрачным тряпкам сие отношения не имеет.
Займемся мародерством. Всё равно погулявшей молодежи родственники утром что-нибудь поприличнее притащат. Не так же домой поведут. Или повезут. В закрытом паланкине.
Или все-таки — с мертвого Поппея? Вдруг чьи-то родственники — в тюрьме? Или… еще дальше? А у кого-то — слишком трусливы, чтобы явиться сюда беспокоить саму Великую Ичедари. Они же еще не знают, что ей всё равно.
Познакомить, что ли? Пусть лично спросят…
Элгэ, у тебя истерика! Продолжается. Или безумие. Оно, говорят, заразно.
Забавно — что случится, если некая илладийка вдруг объявит: ей было явление самой богини? Станет основательницей нового дикого культа? Да здравствуют бессмертная Ичедари и пресветлая Элгэ — пророчица ее!
Туника на Поппее и впрямь уцелела, но прилипла намертво. Ладно, вон невдалеке валяется еще чья-то… сброшенная в порыве страсти. Раз сбросил — значит, не больно и нужна, правильно? А вот кому другому….
Всё лучше, чем висящие на плечах клочья алой тряпки. Видел бы сейчас герцог Илладэн свою дочь — практически в наряде новорожденной. А если бы еще узнал, что она сделает дальше…
Сереет в тусклых звездных отблесках песок, темнеют тела. Много живых и одно мертвое.
Туника — явно великовата. Впрочем, служить ей всё равно недолго. Церемониальный наряд — не лучший вариант для прогулок по улицам. Даже ночным. И непроглядно темным.
Увы, герцогиня Илладийская сейчас — беднее любого странствующего монаха. А подадут милостыню ей куда менее охотно. В подлунном мире почему-то считается не зазорным просить лишь мужчине. А женщине — только если она глубокая старуха. Ведь всем известно, что у нее есть и другие способы заработать. Более приятные для «дарителей». И более веселые — для них же.